Ольга, 46 - 9 января 2011 21:43

[I]Собачье счастье[/I]
Она всегда была одинокой. Всегда-всегда. Не потому, что была какой-то букой или стервой, нет. Она легко общалась с людьми, всегда была готова придти на помощь, в школе давала списывать контрольные, в универе помогала подругам по ночам готовиться к экзаменам и никогда не отключала на ночь телефон – мало ли кто захочет позвонить и поделиться своими проблемами. Она встречалась сначала с мальчиками, потом с парнями, потом с мужчинами, готовила им завтраки по утрам, стирала носки, выслушивала бесконечные разговоры об учебе и работе и поддерживала в трудную минуту всем, чем могла - силами, нежностью, лаской, деньгами... Но все равно была одинокой. Очень. Ей хотелось рассказать кому-то, что вчера ночью сочинила стих, а сегодня подобрала к нему мелодию на гитаре. Что на прошлой неделе она спасла маленького котенка от ребятишек, кидавших в него камнями. Что она так устала, ей хочется спать, а совсем не готовить ужин в третьем часу ночи. Что вчера ее мужчина опять ушел от нее, ей хочется плакать, а совсем не выслушивать причитания подруги по поводу сломанного ногтя. Она всегда была одинокой. И так устала от этого…

И тогда она завела собаку.

Она привела в дом маленького щенка, смешного лопоухого ребенка с черными глазками-маслинами.

Они стали одним целым с первого же мгновения. Она нашла щенка в темной подворотне, где малыш прятался от злобных крыс и безразличных людей. Он погибал от голода и холода. Ему был всего лишь месяц от роду. И он, полуслепой, замерзший, перепуганный на смерть, обреченный на гибель возле мусорного бачка, вдруг выкатился ей под ноги и заскулил. Она взяла его на руки, не в силах понять, что это за существо – кошка, собака, оголодавшая мышь… Щенок лизнул ей палец и зарылся носом в отворот куртки…

С тех пор они были вместе. Она выкармливала его из пипетки, кутала ночью в старую кофту, баловала вкусными печеньками и покупала разноцветные мячики. Он ждал, пока она придет с работы, кидался на нее с порога и сразу же на своем собачьем языке выкладывал, как провел этот день без нее. Она разогревала себе чай, а ему молоко, делала бутерброды на двоих, брала его на руки и читала ему свои стихи. Она играла на гитаре, а он старался подпевать ей, поскуливая и подвывая. Даже под Сепультуру. Он приносил ей с прогулки любую добычу – веточку, птичье перышко, старый носок — и гордо вилял хвостом. Она хвалила своего добытчика, отнимала у него всякую гадость и выдавала взамен бычье ушко.

Щенок рос и превратился в потрясающе красивую собаку с большими пушистыми ушами, огромным хвостом-метелкой и удивительно преданными карими глазами. И каждую ночь, когда он сворачивался калачиком у нее в ногах и ждал, пока она не уснет, внимательно и влюблено следя за каждым ее движением, она начинала жалеть. Жалеть о том, что все детские сказки врут, что ее собака никогда не станет человеком. Что этот малыш, который безгранично предан ей, который понимает ее с полуслова и полувзгляда, который смотрит вместе с ней телевизор и тайком пьет по утрам кофе из ее чашки, никогда не сможет сказать ей о своей любви, никогда не сможет отругать ее за слезы, никогда не обнимет ее и не укутает одеялом, как бы ему этого не хотелось... Они смотрели друг на друга одинаковыми карими глазами, полными любви и безграничного доверия. Они одновременно просыпались и засыпали. Они оба знали, что никогда не оставят друг друга. Но она была человеком, пусть и по-собачьи преданным, а он собакой, пусть и по-человечески умной.

Однажды поздним осенним вечером она возвращалась от подруги. Собака привычно вышагивала с ней рядом, не оглядываясь на прохожих и преданно заглядывая ей в глаза. Они повернули в проходной дворик, чтобы сократить путь до дома, и вдруг... Из-за угла выскочила дикая собачья стая, огромные волкодавы, штук шесть или семь. Вожак стаи, огромный и черный, громко заворчал, и собаки, видимо по его команде, окружили их. Ее собака подняла морду и издала громкий тявкающий лай, который означал: "Беги, родная". Она отступила к стене и подняла с земли невесть откуда взявшийся кирпич. "Я его не оставлю. Он мой. Мы одно целое. Я его не оставлю" — стучало у нее в голове. Ее собака ткнулась носом ей под коленку, а потом повернулась к окружившим их собакам и оскалила зубы. Ей показалось, что темнота порвалась от его рычания на мелкие клочки, она прижалась к его теплому боку и крепко зажмурилась...

В зазвеневшей тишине ей вдруг почудилось, что рычат не одна, а две собаки. Сквозь зажмуренные веки ударил яркий свет от уличного фонаря, горячее тепло обожгло бок. Она осмелилась приоткрыть один глаз…

Прямо на нее смотрели озверелые глаза вожака… Рядом с ней, прижавшись боком, стояла ее собака… А у нее… Четыре лапы с крепкими когтями и пушистой шерстью и хвост, поджатый и дрожащий от волнения. Она снова издала громкое и угрожающее рычание. Ее пес чуть заметно толкнул ее головой, и они кинулись бежать, бежать, бежать… Они юркнули в какой-то проход между мусорными ящиками, вспрыгнули на кирпичную кладку, пролезли под небрежно наброшенными досками и оказались во дворе ее дома. В окне кухни горел свет, который она забыла погасить перед уходом к подруге...[U][/U]

• 
• 
•