igra, 50 - 22 января 2010 21:32

Мимо проплыли байдарки с песнями. Дерево, на котором он сидел, имело кучу обломанных веток и прекрасно подходило для жизни на нём, тем более, что было сухое – на нём можно сплавляться, развесив на сучках свои пожитки. Рассматривая новые катера, пролетавшие мимо, Лука понял, что давно потерял всякий интерес к технике и к скорости – ради мощных моторов на разные агрегаты для своего развлечения.

Дон Параньон уселся рисовать картину, которую начал ещё весной – никогда не питал интереса к творчеству, а тут понесло. В марте практически всегда их сильно затапливало, до второго этажа поднималась вода, и окна открывать было нельзя на это время. Когда они покупали эту квартирку, продавец уверял их, что вода не поднимается выше подоконника окна, предварительно нарисовав на стене дома ватер-линию. Однажды дон и Мила проснулись, и спросонья жена открыла окно, не разглядев за ним воды, – вся река вместе с водным миром устремилась в комнату. Муж на силу смог закрыть его, а потом целый день они собирали дары реки по всем углам квартиры, вымачивая воду тряпкой. С тех пор во время наводнения Параньон усаживался возле окна и наблюдал, как в аквариуме, шествие морских рыб на нерест – невероятное по красоте зрелище: разные по окраске, размерам и формам рыбы плыли мимо окна круглые сутки вверх по течению, иногда они стучали головой в окно, рассматривая в свою очередь дона.
«Нет, нет, я не могу вас впустить,- говорил он.-Иначе, это будет ваш последний нерест». Летом же он удивлялся тому, что проходило столько интересной рыбы метать икру, а ловится только краснопёрка. Он решил запечатлить это зрелище на картине. Купил подрамник с натянутым холстом у знакомого художника, краски в магазине и принялся за работу, не взяв ни одного урока живописи. Жена над этим только посмеивалась, а он кричал:
«Не сметь вмешиваться в божественный процесс».
Картина шла с трудом – не понимая, как правильно смешивать между собой краски, он наносил их прямо на холст в хаотичном порядке, и рыбы обретали фантастически нереальный цвет, – «Для живописи это только плюс,- ухмылялся дон, закручивая свои рыжие усы.»

Мощные раскаты грома пронеслись над местностью. Сильный ветер, поднявшийся неожиданно быстро, раскачивал байдарки на волнах, как щепки. Первые молнии появились над лесом, и Лука понял, что ураган будет нешуточным. Дуб начал угрожающе раскачиваться. Рыбаки напротив исчезли, и жизнь на реке вымерла,- ударили первые крупные капли дождя, поднимая пыль. Всё небо затянуло низкими чёрными тучами, и наступила возможность прочувствовать его нежное дыхание мозжечком, а также послушать небесную речь.
Лука разместился под тремя высокими тополями, которые мерно раскачивались из стороны в сторону. Волны на речушке поднялись такие, что можно было принять за шторм в два бала, и спокойная тихая река превратилась в Амазонку. Гром закладывал уши, а молнии сверкали по обе стороны реки, совсем рядом.
«Интересно, я - в треугольнике жизни между тремя тополями или смерти».
Масса воды с градом просто заливала всё вокруг. Плащ-дождевик прилип к телу, охлаждая небесным холодом. Лука включил мобильник на запись: на фоне раскатов, дождя, шума ветра, щебетания некоторых птиц он запел:
«Зэлэный гай, зэлэсэнький, шумыть соби, шумыть…. -Никогда я не ощущал себя так душевно, как сейчас – в момент сотворения мира.»
Ему послышался колокольный звон, и он подумал, что служба в церкви должна проходить именно в таких погодных условиях, трепетно приближающих человека к богу, а некоторые и возвращаются к нему в условиях урагана, бури, смерча.
Периодически Лука выходил из укрытия посмотреть на реку, и становилось страшно, -ветер гулял во всех направлениях, раскачивая сухие стволы, торчащие из воды, цвет реки стал чёрно-серый. Рядом упала осина, не выдержав напора стихии. На плечо села оранжевая бабочка ,– «Неужели снова революция будет.»
Молния бьёт в один из тополей, и все три тополя зажигаются сиянием. Мозги перемыкает, глаза расширяются, и Лука слышит речь:
-Чуешь ли ты меня, сынку?
-Чую отец, - автоматически кричит он, - «видать, сегодня призовёт».
Лука посмотрел на реку и увидел картину движения мира во времени.
Динозавры шли по противоположному берегу, над ними летучие мыши, по реке плыли корзины с младенцами, тонул «Титаник», в колесе сансары катил человек в форме пятиконечной звезды, падали и взлетали самолёты, ладьи, гондолы, шхуны, фрегаты, парусники, катамараны, боевые корабли и лайнеры шли строем; по берегу стояли люди в национальных костюмах разных стран с факелами, горели костры, на заднем плане салюты, а на пароме бразильский карнавал, на воздушном шаре летел вдоль реки оркестр, исполняя «Польку», и много всего ещё, но голос оборвал:
-Видишь ли ты жереха?
Среди всей этой суматохи дефилировала по поверхности рыба на 100-200 килограмм.
-Вижу! - Крикнул Лука
-Зайди в воду и возьми.

Редактор съёжился в кресле и напряг глаза.

«Да как же я возьму такую трубу, господи.»
Лука зашёл в реку и не погрузился в неё, оставаясь на поверхности, вода кипела. Дойдя до рыбы, он увидел экземпляр на два метра, – она вяло мотала перебитым хвостом. Лука обхватил её руками и провалился под воду, вынырнув, обнаружил в левой руке жереха на полтора килограмма и, как Чапаев, погрёб к берегу.
Три тополя стояли, как ни в чём не бывало. На реке пусто. По-прежнему гулял, утихая, ветер. Гремела гроза, удаляясь, и прояснялось небо.
У жереха был перебит винтом хвост, – «Надо же, удача какая выпала.»
Рой комаров, ощутив свободу для полёта в пространстве, распылился в воздухе. Несколько минут Лука пытался ещё осмыслить произошедшее, но в голову ничего не шло. Он упаковался и поехал домой – темнело. Дорога оказалась полностью за�

• 
• 
•