жанна, 37 - 27 марта 2007 23:41

Зимой этого года он поехал с Юлей в горы, чтобы провести там субботу и воскресенье. Да, он помнит это ясно. Теперь-то он помнит это ясно. Как они тогда зябли, дрожали, испуганно прижимаясь, друг к другу ночью, во время пурги. Легкое потрепанное одеяло они то и дело подсовывали друг другу, а потом в полусне отнимали и каждый натягивал на себя. Перед отъездом он заходил к Шурику и все ему рассказал. Он бросился к Шурику, потому что не знал, что делать, ничего не понимал во всем этом, не знал, как найти врача, как быть с собой и Юлей, вообще никогда не имел дела с женщинами. Юля была так молода, и он сам был так молод, и его опытность, которой он перед ней похвалялся, исходила от Шурика, который знал толк в таких вещах, а может быть, просто хвастал. Шурик обеспечил ему пилюли, и в тот вечер в горной хижине он приказал Юле их проглотить. С Шуриком он все обсудил, и, хотя ему было так тошно, он все же заметил, что тот ему завидует. ( Девственница! Такие мне в этом городе еще не попадались, а ну-ка, брат, выскажись, открой душу!) Они выпили, и вместе с винными парами он вдохнул всю систему взглядов Шурика на этот вопрос. (Поставить точку. Единственный выход. Вовремя выпутаться. Надо думать о будущем. Камень на шее.) Но в эту снежную ночь его охватил ужас – ужас перед самим собой, перед Шуриком, перед Юлей, до которой он не мог уже больше дотронуться, с тех пор как узнал, что ей предстоит, не мог коснуться этого худого детского тела без вкуса и запаха, и потому он встал среди ночи, спустился по лестнице в гостиную, сел за пустой столик и исполнился жалости к самому себе. А потом вдруг заметил, что он уже не один, - к нему подсели две лыжницы, обе блондинки, а потом, опьяневший, он поднялся вместе с ними наверх и как раз, словно по приговору, на тот самый этаж, где Юля лежала без сна и плакала, или спала и плакала во сне. Когда он, сидя с блондинками в их комнате, услыхал, как смеется и сам вместе с ними, ему вдруг показалось, что все легко и просто. И ничего еще для него не потеряно, всего еще можно добиться, это ведь так легко; до сих пор у него был просто неверный подход к таким вещам, но теперь он найдет верный подход, прямо сейчас, отныне и навсегда. Еще до того, КАК ОН НАЧАЛ ЦЕЛОВАТЬСЯ с одной из них, Юля уже была предана и забыта. Еще до того, как преодолев остаток сопротивления и страха, он взъерошил волосы другой, от страха и следа не осталось. На другое утро Юля исчезла. Больше он ее не видел.

• 
• 
•