Ляля, 60 - 8 декабря 2009 04:38

ПОБАСЕНКИ ПРО ВАДИКА

СТРОЕНИЕ ОЛИНЫХ ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ

Я прожорлива, как дикое животное. Главное воспоминание о юности это чувство голода. Мама утром кормила меня огромной чашкой кофе с молоком, кашей с маслом, хлебом с маслом и какой-нибудь картошечкой с мясом. С собой давала полсумки огромных бутербродов с курицей, котлетами, огурцами и помидорами. Надо мной ржала вся электричка, когда я всё это уписывала по дороге. Два рубля я проедала в буфете на первой же перемене и умирала от голода до конца дня. Какие то гроши я оставляла на 5 пирожков с рисом, которые покупала на станции в Мытищах и уплетала их с наслаждением по дороге от станции к дому. Иногда силы воли не хватало, и я покупала тонкие бутерброды с ветчиной на Ярославском вокзале, которые мгновенно проглатывала, как таблетки.

Частые лишние деньги всегда тратились на ресторан. Пекин, София, Узбекистан, Нарва, Прага, Центральный. В этом меня поддерживала милая Оля, которая всегда носила восхитительные завтраки. Они сохранялись у неё до вечера. Оля брала в институт волшебные салатики, аккуратные бутербродики с чёрным хлебушком. Какую-то свеколку. Уммм. Каждому блюду Оля давала длинные обоснования. От свеклы запоров не будет, в изюме калий для работы сердца и так далее. Я сейчас практикую йоговскую пищу, вспоминать о её селёдочке больно. Мы с Олей по нескольку раз в день считали общий капитал и, если Вадик не брал нас собой шататься, то шли в ресторан. Оля всегда в ресторане пила чай из блюдца. Народ реагировал шоком.

- Оль, зачем ты пьёшь чай в ресторане из блюдца? – с любовью и восторгом как-то спросила я.
- А почему я, собственно, в 19 лет должна обжигать свой пищевод? – ответила вопросом на вопрос Несравненная, - Гуль, вот шла я вчера домой по лесу, и что-то меня так затошнило, затошнило. Присела я на пенёчек …. Ох! Не нравится мне эта игра сахаров!

Олины родители запрещали ей со мной дружить, по причине того, что все узбеки и цыгане одним миром мазаны. Подставят, обманут, украдут. Оля прятала меня в шкафу вместе с сапогами, если родители внезапно возвращались, когда мы вдвоём наслаждались жизнью у неё дома.

Оля чувственная девушка. У неё к этому делу, в отличии от меня талант. Я сердцеедка, вамп, роковая девушка, а Оля порно звезда. Я училась выносить мозг, а Оля изучала тело, чувственные наслаждения в частности секс. Она глубоко и смачно чувствует. Относится к сексу, как к еде и разбирается в вопросе. В девятнадцать лет она была крайне озабочена строением своих половых органов. Меня несколько раз подробно расспрашивала что и как и не услышав квалифицированного ответа пошла к врачу! Для неё это совершенно естественный шаг. Врач сказал, что всё в порядке, но Оля на этом не успокоилась и ещё много лет обсуждала со мной проблему как оно правильно так или наоборот. Просила меня посмотреть. Я отказалась наотрез. Тогда попросила, чтоб я ей показала. Я ей показала. Она минут сорок меня разглядывала, щупала, в итоге вздохнула, расплакалась, сказала что у неё всё по другому и как ей с этим дальше жить не знает. И она всё вопрошала и вопрошала, о чём именно я так до сих пор и не поняла.

Вопрошала Оля, судя по всему не только меня. Вадик ко мне стал приставать: покажи, да покажи. Она видимо подробно описала и зарисовала, как я устроена и ему стало интересно увидеть всё своими глазами так же ясно. Показывать, рассматривать и зарисовывать стало модой в институте. Люди показывали, рассматривали, рисовали, обменивались портретами, сравнивали, анализировали, указывали стрелочками. Кончилась это тем, что Оля стала лесбиянкой. У неё появился новый бой фрнд Лена Глазкова. Здоровенный телок. Занималась Лена боди билдингом и с удовольствием двигала мебель. Лена свирепо смотрела на меня и у Оли, в минуты откровенности со мной, с ресниц капали слёзы и она шептала, чтоб я её простила, потому что теперь я не я любимая подруга. О чём рыдать мне было непонятно, и я была счастлива, что у меня такая замечательная подруга, с которой никогда не соскучишься.

Таскаться компанией по улицам, хулиганить и пугать людей надоело и Вадик придумывал новые развлечения. Мы всем гуртом стали ходить в злачные места, пивнушки или дорогие бары. Доставали тетради, книги и устраивали семинар по рефлексотрапии. Каждый день было два докладчика по теме. На полном серьёзе часа по четыре в пивнушке или тёмном прокуренном модном баре со шлюхами, мы, одетые в костюмы и золото, занимались. Лица были внимательны и сосредоточены, несмотря на музыку и гвалт. Люблю своих друзей. Какой же то класс краем глаза видеть ошарашенного обывателя. Некоторые даже очки протирали, другие подходили спрашивали:
- А чё эт вы тут делаете? А ребят? Вы физики?

И ещё мы бросали горсти мелочи в метро и смотрели, как люди их подбирают, практиковали боку – мару в зоопарке (помните у Курта Воннегута?), просили милостыню, играли на губной гармошке. Потом таскались в клуб культуры общения «Маленький принц». Это конечно Вадикины фокусы. Оля, когда пила шампанское, то ровно на середин второй бутылки, мы засекали и ждали этого момента, она плакала, а под конец второй бутылке всегда читала одно и тоже стихотворение Блока про девушку на могиле. Оля никогда не могла дочитать этот стишок до конца, потому что ревела как, белуга. Прям душу рвало. Мы любили этот спектакль.

Так это было.

Для тех кто н читал "Колыбель для кошки", на смешной картинке боку мару.