Valeri, 60 - 1 октября 2009 20:21

Виктор понимал, что она права, но ему было невыносимо плохо на душе, ещё больно пёк обваренный язык и то, копившееся в нём столько времени, нехорошее, чёрное чувство, в конце концов, прорвало, неудержимо вырываясь наружу. Ему хотелось сделать жене как можно неприятнее, больнее, сказать что-то уж очень обидное и злое.
- Та, пошла ты... „Знал! Знал!” Откуда я знал? Специально подсунула, чтобы я обварился! Свинья неумытая!
- Что?.. Вот ты как?.. Да как ты смеешь, ещё и обвинять меня в таком? Тут всегда стараешься, стараешься для него, всё угодить хочешь, а он, как король, ходит с недовольной мордой, да ещё и носом воротит!
- Ой, сиди уже... сильно наугождала, - с ехидством воскликнул Виктор и безнадежно махнул на неё рукой. – Харош орать! Раскричалась тут Кобра Львовна!
- Что? Ты так? - задыхалась от негодования Люда. - Ты всегда меня обижаешь! Ты всегда меня оскорбляешь! Всё! Я не могу так больше жить! Я уйду от тебя! Да, я брошу тебя! Слышишь? Брошу!!! Живи себе, как знаешь, а я больше так жить не могу! Не могу и не хочу! Всё – брошу!
Виктор видел, что он очень сильно разозлил жену, и от этого ему стало немножко легче. Как-то сразу перестал злиться, и с ядовитой ухмылочкой передразнил её:
- „Брошу, брошу". Да кому ты нужна? Бросишь! Ты вот на себя посмотри - кто тебя возьмёт?
Люда ругаясь всё ещё держала в руках тарелку с картофелем и от этих очень обидных слов, ей прямо безудержно захотело надеть эту тарелочку ему прямо на голову. Но подсознательно понимала, что такой решительный шаг может повлечь за собой непредсказуемые последствия и, вероятно, не в её пользу. Она всеми силами сдержалась, ограничившись только тем, что швырнула тарелку на стол, от чего та раскололась надвое и из трещины потекла, растекаясь по столешнице, подлива.
- О, сумасшедшая! - резко отшатнувшись от стола, гаркнул Виктор.
- Хорошо, что ты умный! – воскликнула Люда и, заплакав, выбежала из кухни.
- Всё, уйду, уйду! Не хочу с тобой и дня больше жить. Пошёл бы ты – боком! Уйду! Уйду! - громко всхлипывая, твердила она сквозь слезы.
Виктор поднялся и пошёл вслед за ней, насмешливо наблюдая, как она бестолково мечется по комнате, стараясь собрать в большую сумку свои вещи.
- Заберу сына! Разойдусь! Найду себе хорошего человека – выйду замуж, и буду жить! А ты живи себе как хочешь. Нет сил моих больше терпеть! Неблагодарный!
- „Выйду замуж”... „найду человека”... Да кому ты нужна! Какой дурак тебя возьмёт? – издеваясь, допекал её Виктор.
- Вот как? По-твоему я никому не нужна? Меня никто не возьмёт?.. Вот как!!! Да я... Да я…, - Людины глаза сразу высохли, она задыхалась от охватившего её возмущения и злости, не находила нужных слов. - Никому не нужна? Много ты знаешь, кому я нужна, а кому нет! Да у меня поклонников целая куча. Да мне сто раз замуж предлагали идти. Уговаривали, чтобы я бросила тебя дурака, а я всё жила с тобой, всё думала, что человеком станешь! Да надо было уже давно тебя бросить и уйти, а я глупая...
Она врала. Врала неумело, это было явно заметно, и от этого неумелого вранья, Виктора неудержимо разбирал смех. И чем больше она старалась уверить, тем он сильнее заходился смехом. В конце концов, Витя повалился на диван и аж задёргал ногами, захлебываясь громким хохотом.
- Ах, так?! – в ярости сверкнула глазами Люда. - Смеёшься? Не веришь? Ну, хорошо – смейся! Смейся! Вот давай сейчас соберёмся, пойдём на улицу, и ты сразу же увидишь, что я нравлюсь мужчинам. Увидишь, как они смотрят на меня. Да и не такие задрипанные, как ты, а в сто крат лучше.
- Ха-ха-ха! Ой, не могу! Ха-ха-ха! Держите меня, а то умру. Красавица! Царица Савская! Ха-ха-ха!
- Так ты не веришь, что я очень нравлюсь мужчинам? Да я, в два счёта, замуж выйду! А вот ты попробуй жениться, со своим недоделанным характером. Не веришь? Собирайся – пошли! - гневно и очень серьёзно говорила Люда.
- Ты что с дуба упала? Ха-ха-ха! Ты что это, на самом деле?.. Довольно, Людочка, угомонись, не то я умру со смеха. Ха-ха-ха! - корчился на диване от неудержимого хохота Виктор.
- Не веришь? Вот давай собирайся, и пойдём – сам увидишь! - твёрдо и очень серьёзно говорила она. - Пошли в парк, или ещё куда. Собирайся!
- Хохочи-хохочи, - уверенно продолжала Люда, садясь за трюмо и вынимая из ящиков косметику. - Вот сейчас приведу себя к порядку, и пойдём. Я докажу тебе, что я тоже что-то значу! Ты увидишь! Ты всё сам увидишь, и я больше с тобой жить не буду. А вернёмся, я заберу пожитки и уйду от тебя. Вот увидишь! Уйду!
Через полтора часа, после усердного подкрашивания, переодевания и казалось бесконечного кручения перед зеркалом, Люда наконец была готова. Легенько, но решительно подталкивая впереди себя, вдруг растерявшегося Виктора, вышла из квартиры.
- Как выйдем с подъезда, я пойду впереди, а ты сзади, подальше от меня держись, чтобы не подумали, что мы вместе. Понял? И смотри в оба! - деловито сказала она и быстро пошла вперёд.
- Ну-ну, хорошо, посмотрим, - растеряно и даже как-то жалко улыбаясь пролепетал огорошенный Виктор, сбитый с толка её твёрдым, уверенным тоном, не в силах понять шутит она или говорит вполне серьёзно.
Люда шла впереди в шагах двадцати, горделиво задрав голову, а за нею плёлся недоумевающий Виктор, с каким-то сосуще неприятным чувством в груди. Он пристально вглядывался в лица прохожих, которые равнялись с его женой. Сразу, будто, ничего странного не было, но когда отошли подальше от дома, то он вдруг заметил, что встречные мужчины с повышенным вниманием смотрят на его Люду. Да-да, он это ясно видит – все встречные мужчины очень внимательно смотрят на неё. Ошибки быть не могло, они жадно, во все глаза, смотрят на его супругу, а пройдя, всё оборачивались ей в след.
- „И что в ней такого есть, что все так засматриваются на неё?” - подумал Витя, и сам повнимательней присмотрелся к Лю