Варяг, 59 - 16 августа 2009 18:59

Наталья Хаткина .

"Ребёнок - это я!"
Записки трёхлетнего Человека

Маме все мы надоели, потому что всё из-за нас. Мама приходит вечером с работы (у мамы интересная работа – ведь там всегда всё разваливается) и сразу бежит на кухню готовить ужин, но обязательно наступает на Кешу. Кеша взвизгивает и бежит тоже на кухню, обгоняя маму. Забежав на кухню, Кеша неподвижно становится посредине и тихонько скулит. Он хочет кушать. Мама начинает вытаскивать из холодильника и шкафов всякую еду. Я бегу помогать мамочке, потому что у неё много дел и мне её жалко.

Я достала из открытого холодильника свёрток с колбасой и понесла его к столу. Свёрток большой, нести его тяжело. Посредине кухни стоял Кеша. Я стала думать, с какой стороны его лучше обойти – с головки или с хвостика? Пока я думала, Кеша перестал скулить, вкусно обнюхал меня и вдруг схватил зубами свёрток. Наверно, он видел, что мне тяжело, и решил помочь мне его нести.

– Молодец, Иннокентий, – сказала я, – ты настоящий друг. Неси колбаску на стол, а я пойду принесу из холодильника масло.

Но Кеша колбасу понёс не на стол, а под стол. Ну, конечно, ведь он же голодный, я совсем забыла!

– Ах ты, паршивая собака! – рассердилась мама на бедного Кешу, – отдай колбасу! – и забрала у него свёрток. Кеша вышел на середину кухни, застыл неподвижно и начал выть. Он хотел кушать.

– А ты противный ребёнок, – сказала мама мне. – Я целый день на работе, устала, как собака, а ты вместо того, чтобы помогать, только мешаешь и крутишься под ногами.

Мне стало очень обидно. Как же так? Я же маме хотела помочь, а она меня наругала. Я подошла к Кеше, и мы стали выть вместе.

Тут на кухню заскочил братик Вовка.

– Жрать будем? – спросил он, схватил свёрток колбасы, отобранной у Кеши, развернул и стал есть.

– Отдай колбасу, сейчас ужинать будем, – сказала мама и забрала колбасу. – Как вы мне все надоели, сил моих нет!

Братик остался стоять посреди кухни рядом со мной и Кешей, но не выл. Мама поставила на огонь кастрюлю с жарким, на кухне вкусно запахло. Пришёл папа и сказал:

– Погрызть бы чего. Чем это так вкусно пахнет?

– Идите в комнату, я накрою на стол и позову, – сказала мама. Но папа взял со стола кусок колбасы, которую отобрали сперва у Кеши, потом у братика, откусил кусок и стал жевать. Папа у нас суровый, но справедливый. Когда я как-то пожаловалась маме с папой, что Серёжка из нашей песочницы обсыпается песком, мама сказала, что расскажет всё Серёжкиной маме, и та надерёт Серёжке уши. А папа сказал:

– Нет. Пусть разбирается сама, без нас. (Это маме). А мне: – Будет обсыпаться, дай по зубам.

Я не поняла, как это можно дать по зубам, зубы ведь у него внутри! Тогда папа сказал: "Ладно, стукни его ножкой изо всех сил. Вот так". И он показал – как. Я подумала, что это не очень-то больно и решила это проверить. Я подошла к братику Вовке, улыбнулась ему, чтобы он чего не подумал, и изо всех сил трахнула своей ножкой по его. Братик взвыл и дал мне по шее. Значит, правильно папа учит! Так вот, папа откусил кусок колбасы и стал жевать.

– Отдай колбасу, ты подаёшь детям плохой пример (дети – это мы с братиком!), – сказала мама и стала отбирать колбасу. Колбаса шлёпнулась на пол, в неё тут же вцепился зубами Кеша.

– Это всё из-за вас! – сердито сказала мама. Я очень огорчилась, что и папа, и Кеша такие непослушные.

– Отдай колбасу! – закричала я на Кешу и выдернула кусок у него из-под носа, а папе строго сказала: "Не приставай к маме. Мама целый день работала и устала, как Кеша". – Тут мама поставила на стол много еды и сказала всем:

– Мойте руки – и марш за стол!

Папа и братик побежали в ванную мыть руки, а мама взяла меня и помыла мне ручки сама. Потом она бросила Кеше кусой отнятой у всех колбасы и сказала:

– На, доедай уже, паршивец такой!

Мы все сели за стол и принялись есть, и съели всё, что мама приготовила, очень быстро, осталась только куча грязной посуды.

Вкусно было!

– Спасибо! – сказали и папа, и братик и стали маму целовать. Я тоже обняла мамочку и поцеловала, а Кеша подпрыгнул и лизнул.

– Как вы мне все надоели! – сказала мама, пряча лицо от наших поцелуев. Но голос у неё был очень счастливый.

• 
• 
•