Юлия, 45 - 25 декабря 2008 22:27

[B]Магические шахматы. Партия первая.
[/B]
- … сколько мы с тобой играем эту партию, дай бог памяти? Лет двести…? Вот никак не привыкну к твоей редкой подлючести… Куда ты спрятала эту Тварь? Обыскался я - ни на земле, ни в воде, ни в небе, нет нигде. Что опять задумала, карга зловредная? Давай говори…
- Ищи-ищи, соколик (гаденькое хихиканье). Или у вас там все такие неучи?
- Ну ладно. Не хочешь по хорошему – уж не взыщи. Высылаю Охотника.

В душных сумерках вонючей таверны скрестились два сверкающих взгляда, как две сабли со всего маху, высекая искры и вибрирующий долгий звон на грани слышимости. Молодая женщина-воин с огромными желтыми глазами пумы на смуглом гладком, словно помилованном шрамами, лице. Легкие доспехи, короткий много видавший меч, старинной работы червленые браслеты. Мужчина, резкие скулы, высокий лоб из капюшона, лицо словно припудрено инеем, без возраста, помимо сословий. Широкие плечи, потрепанный запыленный плащ. Упругая мощь – жесткая радиация, невидимая, но опаляющая.
"Почему бы и нет?" подумалось ей вскользь "Настоящий воин берет всё, что ему нравится". Улыбнулась покровительственно, повела точеной головкой, увенчанной копной медных кудрей, прибрала с лавки длинными ловкими пальцами лук и колчан "Подойди, странник, присядь, я угощу тебя выпивкой".

- Так, это что еще за персонаж увязался? Охоту испортить – плевое дело… Сейчас разберемся… Нечего под ногами путаться… А ты чего, хрычевка, затихла?
- Кто, я? Ничего. Просто не мешаю тебе (гаденькое хихиканье).
- … и всё же, где эта Тварь…?

Слишком поздно. Выстрелы ломающихся сухих веток, встревоженный гомон листьев, разбуженных громадной хищной тушей в смертельном броске. Где та тупая боль от чужого взгляда, которая выручала всегда? Разнежилась- растеклась под его широким плащом, его горячими ладонями. Потерялась, заблудилась, поддалась. Рывок к мечу, но на спине уже предвкушение глубоких кровавых борозд… Насмешливо-грубое "Оденься, девочка, еще простудишься". Словно пушинка в руке – двуручник, измазанный густой бордовой слизью.

- Ишь какие прыткие. Ну что ж, применим более точные методы. Подай-ка мне, подруга, вон ту черную склянку с каминной полки…

Третьи сутки он бредил и метался, застряв на пороге между жизнями. Глаза провалились внутрь черепа, сухие известковые губы шептали сказания и заклятия на чужом странном языке. Обезумевшие мышцы скручивали измученное тело в страшных судорогах. А она стояла над ним на коленях, не чувствуя себя, молилась жестоким своим богам. Кипятила мерзкий отвар, от которого дурманилась голова и отнимались ноги. Боялась уснуть, чутко ловя прерывистое слабое дыхание и редкие взмахи ресниц… Хвала Небу, жар ушел в землю, и на них спустился благодатный сон…

- Вот же дура-баба! Шла бы себе дальше, всё равно он временно ни к чему не годный. Нет, прилипла. Чего, спрашивается? Скажи, все бабы – дуры?
- Дуры, дуры, милок (гаденькое хихиканье).

Малиновое яркое утро родилось где-то за лесом. Уже не звонкие и резкие, два взгляда как две опаленные тяжким днем ладони, погружаясь в прохладную воду, ласкали и переплетались. Глаза, губы. Теплом кожи и нежностью мха. Не впервой, но точно в диковинку, сызнова. Не грязью ежедневной похоти придорожных кабаков. Особенно. Дивно.

- Она что, влюбилась, ну надо же… кто бы мог подумать! Охотница влюбилась… А это… что ЭТО? Черт тебя дери, старуха! Вот на чем рассыпалось твое Заклятье? Этот – твоя Тварь?

Она поняла. Не зря она – Охотница, Лучшая из Лучших. Но не подняла меча даже когда могучий хвост, больше похожий на стенобитное орудие с бритвенно-острой чешуей, ненароком скользнув мимо лица, превратил его в кошмарное подобие лоскутов. Бессильно повисла перебитая рука. Каждый бесцельный вдох отдавался мукой сломанных ребер. Выплюнув пламенем и смрадом, адская Тварь убиралась прочь. Охотница была еще в сознании, когда вусмерть перепуганные, но не в меру сердобольные крестьяне тушили тлеющую под нагрудником рубаху и то, что осталось от роскошной рыжины. Силилась прогнать морок, но в жарком мареве ни мыслей, ни желаний, только чей-то торжествующий смех – наказание помутившегося рассудка. Желтые глаза убитой пумы смотрели в небо, чуждые телесной боли и раз за разом призывающие избавление. Но её жестокие боги уснули, и ей суждено было жить.

- Что ж, Тварь снова в честной игре, Охотник выполнил свою задачу. Теперь-то уж всё просто. Соберет Король своих верных рыцарей да и набьет из твоей Твари чучело. Готовь мой выигрыш, карга.
- Экий ты быстрый, милок. Про Заклятье-то моё забыл? Или не уразумел его, как всегда? Не победит его теперь ни сам Король, ни прославленная его рать. Только она сама. Своими руками.
- Ха, глупая старушенция, после всего, что он ей сделал, она загрызет его зубами, если потребуется…
- Вижу, совсем ты умишком ослаб. Утраиваю ставку. Она не сделает этого никогда… Ну, что я тебе говорила? Шах и мат.

ПыСы Картинка открывается с тычка... хвала сайту... ппц

• 
• 
•