В.В. Не Путин, 46 - 19 декабря 2008 18:01

Что такое Счастье?..

О реальности событий судите сами.
Не то, чтобы Дуня его любила… Но Гриша был милый, добрый, обаятельный… и какой-то очень домашний. Дуня подумала и решила: идеальный будет муж. К тому же папа у него богатый. Владелец небольшого завода, где Гриша трудился в отделе сбыта.
Охмурить такого плюшевого Гришу ей – блондинке с модельными данными двадцати с мелочью лет было не легко, а очень легко. Охмурила. Гриша снял квартиру, и зажили они… типа нормально. Правда, в сексе Гриша оказался не так, чтобы очень… Но Дуне, если честно, особо сравнивать не с кем было. А рассказы подруг об улётном сексе она предпочитала пропускать мимо ушей.
Однако, подруги (вот заразы!), мало им щастья в сексе, еще и замуж стали выходить одна за другой. А я-то что, рыжая, что ли?! – всполошилась блондинка Дуня. И стала аккуратно давить на Гришу: а не пора ли, милый в загс?..
Гриша в загс не хотел. «Абаждите, - по-горбачёвски говорил Гриша. – Давай учебу закончим, папа квартиру обещал… Попозже. Ладно, Дунь?..»
В общем-то можно было бы и попозже. Через год – два. Но Дуне случилось забеременеть. Поскольку по жизни она была в вопросах секса не шибко просвещенная, к тому же слегка пофигистка и с твёрдой верой в птицу счастья завтрашнего дня, которая принесёт ей в клювике обручальное колечко на пальчик. Убедилась, что точно беременна и поспешила обрадовать Гришу.
Гриша впал в ступор.
Потом устроил истерику. Нормальную такую чисто бабскую истерику с воплями, заламыванием рук и вырыванием и без того не шибко густых волос (на голове).
Дуня похватала какие под руку подвернулись вещи и удрала к маме.
Мама, конечно, пожалела… Но особого восторга на предмет перспективы стать бабушкой не выказала. Папа тоже в дедушки не рвался.
Гриша вскорости объявился. Мямлил что-то на тему «рано… попозже надо бы…»
Подумала Дуня подумала… и пошла делать аборт.
Сделала.
И стали они дальше с Гришей жить. Как жили. В терпеливо радужном ожидании лучших дней.
Еще кое-кто из подруг Дуни замуж выйти сподобились. Те, кто раньше вышли, родили детей. Особенно раздражала Дуню самая близкая из подруг, которую она сама отговаривала замуж выходить: «Сдурела твоя голова! Он на сто лет тебя старше, у него ребёнок от хрен знает какого по счету брака, он бабник… и ваще!..»
Только самая близкая подруга жила со своим «стариком» в полном согласии. В 20 лет и вуз закончила, и сына родила, и работа у неё хорошая, и муж всегда с ней… Ни ссор, ни скандалов. Даже странно как-то… Теперь подруга Дуню спрашивала про Гришу: «и долго ты с ним мучиться собираешься? Столько мужиков вокруг тебя вьётся. Бери любого!»
Дуня любого не хотела. Она Гришу хотела. Нет, не потому, что полюбила таки. Она его даже где-то ненавидела. За то, что тряпка, что папе в рот смотрит и без него шагу ступить не может, что в койке от него никакого удовольствия… А главное – что жениться сволочь не хочет!
А Гриша всё тянул и мямлил: «Ну щаз… Вот институт закончу… Папа зарплату обещал прибавить… Квартира скоро будет…»
Институт он закончил. Зарплату папа прибавил. Квартира на подходе была. Но Гриша всё мямлил, сопли жевал… Потом начал злиться: «Ну что ты всё ноешь!? Тебе так плохо, да?! Чего тебе не хватает?!»
Дуне не хватало штампа в паспорте. Так не хватало. Что он ей просто снился. В страшных радужных снах. В страшно радужных и радужно страшных.
И Дуня взялась за Гришу основательно, по всем правилам стратегии и тактики.
Порывы пылкой пламенной любви она перемежала с периодами полного охлаждения и безразличия. То впадала в меланхолию, то закатывала скандал с битьем посуды. То молча плакала весь вечер, то развлечений требовала. То вдруг срывалась к маме и не хотела даже по телефону с Гришей разговаривать. То сама названивала ему по двадцать раз на дню и готовила к вечеру что-нибудь изысканно вкусное.
«Дунь, ты его любишь?» - спрашивала всё та же лучшая подруга.
«Не знаю,- вздыхала Дуня, томно закатывая глазки. – Замуж за него хочу. всё. Это у тебя там с твоим любовь… А я хочу замуж. Вот.»
Осада длилась полгода. Даже больше… Издёрганный капризами подруги Гриша сдался. Подарил Дуне колечко и повёл её в загс. Подали заявление.
Дуня радостно ринулась готовиться к свадьбе. Только радость ее была какая-то… невротическая… Гуляя с подругой по магазинам, Дуня перебирала шмотки-обувь и говорила: «Вот это платье я себе на вторую свадьбу куплю… Вот эти туфли для второй свадьбы в самый раз будут… Как думаешь. Пойдет мне вот такая шляпка на вторую свадьбу?..» «Ты хоть раз-то замуж выйди», - смеялась подруга. «А! – небрежно делала ручкой Дуня. – Первый я, считай, уже вышла…»
И вышла таки. Всё было, «как у людей»: белое платье с фатой, лимузин с бубенцами на крыше и куклой на капоте, театрализованный выкуп невесты, свадебный поезд, вальс Мендельсона… потом кабак на без малого сотню гостей. Поздравления, подарки, шампанское… Папа Гриши подарил молодым свой «гелентваген»…
«Ну ты, наконец, счастлива?» - спросила у Дуни подруга. Дуня искренне похлопала глазками и честно сказала6 «Да не знаю я…»
Молодые вернулись в ту же съемную квартиру и… стали жить дальше. Как жили. Ничего не изменилось. Только Дуне стало вдруг совсем скучно. Она получила то, что хотелось, но счастья почему-то не прибавилось. Она ощутила себя этаким графом Монте-Кристо в юбке. Она как будто отомстила Грише за свой аборт, за его нежелание на ней жениться. И делать ей стало нечего…
Хотя, нет. Одно дело у неё ещё осталось. Нужно было ребёнка родить. Дуня сначала боялась: вдруг не получится?.. Вроде аборт без осложнений прошел, но кто ж там знает?..
Только всё получилось. Забеременела. Родила. Сына родила.

• 
• 
•