Баба_Мания, 96 - 16 апреля 2008 02:53

Часть 13

- Умница моя! – Василиса чмокнула старушку. – Как сама-то? Где мой сиблинг? С тобой? А челноки целы?

Ягиуда улыбнулась.

…Ее челнок благополучно приземлился недалеко от болота, у кромки леса. Челнок Ка Бэ, сиблинга Воссиона, ушел на восток, за лес к горам. Выбравшись из челнока, Яги попыталась воспользоваться передатчиком, но, не зная имперских кодов, не смогла связаться ни с Ка Бэ, ни с Воссионом, ни с Флотом. Врубила на всякий случай маяк и просидела возле челнока полтора дня. Никто не появился. Яги меж тем замерзла и проголодалась.

Наконец она решилась осмотреть местность. Шагах в двустах от челнока в рассветных сумерках виднелся домик на двух сваях. Яги направилась к нему.

Из домика доносились тихие стоны. Яги подкралась к высокому крылечку и прислушалась. Изнутри явно слышалось:

- Ох, лихо, лишенько, охти ж мне, старой, видно, конец мой пришел, охохонюшки…

Внезапно кто-то схватил Ягиуду за шиворот, и мир перевернулся, завертелся и унесся куда-то вниз.

Яги очнулась в доме, зажатая в чьих-то огромных черных лапах. На лавке лежала древняя старуха, накрытая старым зипуном, и выговаривала кому-то:

- …нетопыря! А ты мне кого принес? Тоже мне кот… Помощничек… Охх-хохо… Давай сюда, что ли…

Ягиуду за шиворот подняло вверх. Старуха туслыми глазами уставилась на Яги.

- Чегой-то не припомню такого зверя… - задумчиво протянула бабка. – Никак водяная животная…

- Опустите меня на землю. – проворчала Ягиуда.

Кот от изумления разжал челюсти, и Яги шлепнулась на лавку. Старуха вжалась в стенку и замахала руками, забормотала:

- Чур меня, чур! Тьфу на тебя, тьфу-тьфу, нечистый, изыди, тварь болотная, туда, где солнце не всходит, месяц не светит, за ведьмины горы да на чертову проплешину, а покуда…

- Женщина, прекратите истерику! – спокойно, но строго проговорила Яги. – Ваш псевдооккультный лепет не представляет собой даже этнографической ценности.

-Эээ… у… Ап! – Старуха захлопнула рот и растерянно зашарила руками по скамье, пытаясь привстать. Охнула, схватившись за поясницу, и повалилась на лавку, тихо ругаясь и заламывая бровь. – Охты, напасть, опять прихватило, да что ж ты будешь делать-то…

- Радикулит? – участливо спросила Яги.

Бабка только подозрительно покосилась на нее, а черный кот красноречиво закивал головой.

- Согревающие мази пробовали? – продолжала Яги.

Кот замотал головой.

- Попробуешь тут… С такими-то помощниками. – сварливо заговорила бабка, тыча пальцем в потупившегося кота. – Ить сказала ему, олуху, мышь летучую поймать! А из энтой-то мыши само то зелье получается против радикулиту! А энтот безедльник, - увлеченно продолжала бабка, - сослепу незнамо кого приволок! И не фыркай мне, морда твоя кошачья, я ттебя насквозь вижу, нефырь чернозадый! Зна-аю, знаю, ты смертушки моей ждешь, морда твоя бесстыжая, чтобы в избушке моей прописаться! Не смей принимать оскорбленный вид! А ты! – обратилась вдруг старуха к Ягиуде, брызжа слюной, - Нечисть болотная, поганая, с ним заодно! Извести меня задумали, морды ваши…

Яги развернулась и тихо процедив: «Стерва!», припечатала разбуянившуюся бабку в челюсть. Та упала на лавку и умолкла.

- И давно она так? – спросила Яги кота. Кот горестно закивал. – Пусть отлежится. Извините, у вас есть что-нибудь поесть? А то я два дня не ела. Есть? Отлично. А я пока за мазью схожу. Да нет, недалеко, шагов двести отсюда, нет, не надо провожать.

Когда Яги вернулась в избушку с походной аптечкой из челнока, бабка все еще лежала на лавке, то ли притворялась, то ли действительно пребывая в отключке. Кот суетился, накрывая на стол.

Яги открыла аптечку, достала серебристый тюбик с универсальной мазью. Но кот протестующе замахал лапами, давая понять, что пока бабка нейтрализована, лучше расслабиться и поужинать. Радикулит не энурез, потерпит…


Усевшись напротив Ягиуды, кот подпер лапами морду и слушал ее рассказ о базе, о веселом и находчивом Графе Воссионе, о звездах, о падении флагмана. И кивал, поддакивая, вскидывал брови, недоверчиво щурился, словом, был само внимание. Яги, попивая чай из высокого стакана с серебряным подстаканником, прислушивалась к храпу старухи, обмазанной на ночь мазью из тюбика. Бабка поначалу охала, что, мол, не помогает мазь иноземная, но поясницу-таки разогнула, вытянулась на лавке и уснула.

Яги наконец зевнула, и кот снова засуетился, стеля постель на печке.

Ягиуда проснулась от жуткого воя. Перед печью в лунном свете волчком крутилась бабка, размахивая кочергой, вопя и ругаясь на чем свет стоит. На загривке у нее сидел кот, вцепившись в седые бабкины космы, и тоже орал.

- Уу.. убью! Обоих убью, гады подлые, твари дрожашшие! – завывала бабка, пытаясь скинуть кота. – А ты, иуда усатый, я те припомню! Все припомню! У-у-у!!

Вздохнув, Яги соскочила с печи, приблизилась к бабке, и, изловчившись, ухватилась за кочергу и выполнила классический бросок через плечо. Бабка грохнулась о пол, а кот, успевший соскочить с ее шеи, возмущенно засемафорил Ягиуде, что бабка, выждав, пока все уснут, с кочергой подкралась к своей спящей спасительнице и совершила гнусную попытку покушения на убийство. Слава богу, кот успел частично обезвредить неблагодарную бабку.

Яги склонилась над отключившейся старухой.

- Да у нее самый настоящий невроз. Такое со стерв… с впечатлительными женщинами случается. Изолировать ее надо. – сказала она коту. – Отдохнет, полечится, успокоится.

«Где?» - читался тоскливый вопрос в его глазах.

Ягиуда призадумалась. Припомнив кое-что, она нахмурилась и поглядела на кота. Не будь его, она, не раздумывая, решилась бы на симбиоз, благо опыт имелся, хоть и ограниченный, в рамках интернатуры. Но кот был. И кот заслуживал большего.

Взвесив все «за» и «против», Яг

• 
• 
•