Oksana, 48 - 28 января 2008 21:15

Альфред де Мюссе "Исповедь сына века"...- Судя по тому, что с вами творится. Октав, - заговорил он, - я вижу,
что вы верите в такую любовь, какой описывают ее романисты и поэты. Короче
сказать, вы верите в то, что говорится на нашей планете, а не в то, что на
ней делается. Это происходит оттого, что вы не умеете рассуждать здраво, и
может повести вас к очень большим несчастьям.
Поэты описывают любовь подобно тому, как ваятели изображают нам
красоту, как музыканты создают мелодию: наделенные тонким и очень
восприимчивым душевным складом, они сознательно и ревностно собирают
воедино самые чистые элементы жизни, самые красивые линии материи и самые
благозвучные голоса природы. В Афинах, говорят, было много красивых
девушек. Пракситель изобразил всех, одну за другой, после чего сделал из
всех этих различных красавиц, имевших каждая свой недостаток, одну
безукоризненную красавицу - и создал так свою Венеру. Первый, кто сделал
музыкальный инструмент и установил правила и законы этого искусства, перед
тем долго прислушивался к ропоту тростника и к пению малиновок. Так
изведавшие жизнь поэты, которые видели много проявлений любви, более или
менее мимолетной, и глубоко почувствовали, до какой степени душевного
восторга может иной раз возвыситься страсть, отбросили от человеческой
природы все принижающее ее и создали те таинственные имена, которые из
века в век были на устах у людей: Дафнис и Хлоя, Геро и Леандр, Пирам и
Тизба.
Искать в повседневной действительности любви, подобной этим вечным и
чистейшим образцам, то же самое, что искать на городской площади женщин,
столь же красивых, как Венера, или требовать, чтобы соловьи распевали
симфонии Бетховена.
Совершенства не существует; понять его - верх торжества человеческого
разума; желать его для того, чтобы обладать им, - опаснейшее безумие.
Откройте окно, Октав. Вы видите бесконечность - не так ли? Вы чувствуете,
что небо беспредельно? Ведь ваш разум говорит вам это? Однако постигаете
ли вы бесконечность? Можете вы составить себе какое-нибудь понятие о
чем-то, что не имеет конца, - вы, родившийся вчера и обреченный умереть
завтра? Это зрелище необъятного породило всюду величайшие безумства.
Отсюда произошли все религии. Именно для того чтобы обладать
бесконечностью, Катон перерезал себе горло, христиане отдавали себя на
растерзание львам, а гугеноты - на растерзание католикам; все народы
земного шара простирали руки к этому необъятному пространству и хотели в
него устремиться. Безумец хочет обладать небом, мудрец любуется им,
преклоняет колена и не питает желания.
Совершенство, друг мой, так же не создано для нас, как и бесконечность.
Не надо искать его ни в чем, не надо требовать его от чего бы то ни было -
ни от любви, ни от красоты, ни от счастья, ни от добродетели. Но надо
любить его, чтобы быть настолько добродетельным, красивым и счастливым,
насколько это возможно для человека.
Предположим, у вас в кабинете висит картина Рафаэля, которую вы
считаете совершенством. Предположим, вчера вечером, рассматривая эту
картину вблизи, вы обнаружили в одной из ее фигур грубую погрешность
рисунка, вывернутую конечность или неестественный мускул, вроде того, что
изображен, говорят, на руке римского гладиатора. Вы, конечно, почувствуете
большую досаду, тем не менее вы не бросите в огонь вашу картину, а только
скажете, что она не совершенна, хотя в ней есть отдельные места, достойные
восхищения.
Есть такие женщины, которым хорошие наклонности и чистосердечие не
позволяют иметь одновременно двух любовников. Вы полагали, что такова и
ваша любовница. Это и впрямь было бы лучше. Вы обнаружили, что она вас
обманывает. Обязывает ли это вас презирать ее, дурно с ней обращаться,
словом, считать, что она заслуживает вашу ненависть?
Даже если бы ваша любовница никогда вас не обманывала и если бы она
любила теперь вас одного, подумайте. Октав, как далека еще от совершенства
была бы ее любовь, какая она была бы земная, маленькая, скованная законами
лицемерия света. Подумайте о том, что до вас ею обладал другой человек, и
даже не один человек, а несколько, и что еще другие будут обладать ею
после вас.
Поразмыслите вот о чем: вас приводит сейчас в отчаяние то ложное
представление о вашей любовнице как о совершенстве, которое вы себе
составили и которому она в ваших глазках не соответствует больше. Но как
только вы поймете, что это прежнее представление само было человеческим,
маленьким и ограниченным, вам станет ясно, какая это малость, какое
ничтожное значение имеет то, выше ли, ниже ли одной ступенькой стоим мы на
огромной лестнице людского несовершенства, к тому же готовой подломиться.
Вы ведь не станете оспаривать того, что у вашей любовницы были и будут
другие возлюбленные, не так ли? Вы мне, наверно, скажете, что это вам все
равно, лишь бы она вас любила и лишь бы у нее не было никого больше, пока
она будет любить вас. А я вам говорю: раз у нее были, кроме вас, другие,
не все ли равно, было это вчера или два года назад? Раз у нее будут
другие, не все ли равно, случится это завтра или через два года? Раз она
должна любить вас только некоторое время и раз она вас любит, так не все
ли равно, продлится это два года или одну ночь? Да мужчина ли вы, Октав?
Видите вы, как падают листья с деревьев, как восходит и заходит солнце?
Слышите вы, как при каждом биении вашего сердца постукивает маятник часов
жизни? Так ли уж велика для нас разница между любовью на год и любовью на
час, о безумец? Кому из этого окна величиной с ладонь видна бесконечность?

• 
• 
•