It s My Life, 50 - 26 декабря 2007 19:15

3 мая в конце дня колонной, растянувшейся на 24 километра, дивизия двинулась навстречу своей страшной судьбе. Стояла солнечная погода, и ничто не предвещало беды. Народ в основном был с Урала, и никто не представлял себе условий боевых действий в Заполярье. Грунтовая дорога Мишуково-Титовка в 1942 году ещё была узкой, и встречные машины едва разъезжались. В начале мая на ней ночью гололёд, а днём распутица. Машины с боеприпасами и продовольствием в сторону фронта пропускались в первую очередь. А колонна войск была обязана посторониться на обочину или вообще остановиться, вытаскивая застрявшие машины на руках. Пропускали и встречные машины с ранеными и больными. Все это замедляло марш колонны. Около двух суток без сна и пищи бойцы работали на погрузке и выгрузке транспорта, боевой техники, боеприпасов. Перед началом марша они просили у командиров продуктов и палаток, но им грубо отказали: "Трибунала захотели? Кухни будут на привале!". Навьючив на себя оружие и боеприпасы, усталые и голодные люди двинулись по скользкой дороге к передовой. Многие падали, но их поднимали, и они шли дальше. Через 12 километров дошли до первого привала у озера Лавенского. Однако обещанных кухонь здесь не было. Чтобы немного отдохнуть, бойцы окапывались в снегу у дороги, но холодный ветер доставал их и тут, пронизывая до костей. По команде: "Встать! Шагом марш!" с трудом передвигая затёкшие ноги, добрели до озера Килпъявр, где должен быть плановый ночлег в землянках. Но они оказались варварски разрушены прежними постояльцами. Всю ночь бойцы топтались на ногах и не отдохнули. Походных кухонь по-прежнему не было.

4 мая голодные пошли дальше. Погода быстро портилась. Усилился ветер с мелким дождём. Ноги в ботинках быстро промокли и начали отмерзать. Шинели стали тяжёлыми от влаги. Едва добрели до озера Порт-Лубол, где был обещан отдых в землянках и горячая пища. Но кухонь и здесь не дождались, а землянки были разбиты. Ночь прошла в муках. Сонных и слабых поднимали, не давая заснуть. Появились первые замёрзшие насмерть. Их выносили к дороге и укладывали в штабеля. 5 мая двинулись дальше. Ветер достиг ураганной силы, и началась снежная вьюга. Сырое обмундирование и обувь быстро обледенели. Пилотки у многих сдуло ветром, снег слепил глаза, отмерзали уши и носы. Многие без рукавиц несли оружие, железные коробки с миномётными минами, с дисками для ручных пулеметов и лентами для станковых. Обмороженные ноги не повиновались бойцам, и они падали в снег. Помочь им было нечем и некому. Автомашин и подвод нет. Укрыться от вьюги негде. Одни умирали молча. Другие просили товарищей написать их жёнам и матерям. Иные плакали до последнего вздоха. Во главе колонны верхом на коне ехал пожилой комиссар майор Рябов. Озверелые от голода бойцы окружили его и злобно стали требовать, чтобы их накормили. Комиссар слез с коня, снял седло и бросил его в сторону:
- Убивайте коня! Вот всё, чем я могу помочь вам!
А сам, шатаясь, пошёл дальше пешком. Коня сразу пристрелили и с дракой разорвали тушу на куски. Ели сырое мясо без соли и хлеба. Вьюга бушевала уже третьи сутки. Подразделения дивизии перемешались. Все искали убежища от непогоды. Командиров нет. Ни о какой дисциплине не было речи. Каждый боролся за свою жизнь. Особенно страшной была ночь с 6 на 7 мая. Дорога устлана трупами бойцов. Кое-где в снежных ямах за огромными валунами разожгли костры. Бойцы вокруг них сразу заснули, и огонь никто не поддерживал. А утром вокруг погасших костров лежали заснеженные трупы. В самый пик вьюги 7 мая дивизию повернули обратно по уже пройденной дороге к озеру Порт-Лубол. Возвращались буквально по трупам своих товарищей, так и лежащих на дороге. Едва шевелились умирающие. Но на них уже никто не обращал внимания. 8 мая вьюга стала затихать. Командующий 14-й армией генерал Щербаков приказал организовать спасательные группы. В их составе были медработники из полевых госпиталей с термосами горячего чая и медикаментами для обмороженных. Подвезли и установили палатки. Затопили переносные чугунные печки.

• 
• 
•