Andrey, 44 - 18 ноября 2007 01:16

Для человека, не обделённого женским вниманием, его поведение было довольно странным. Можно даже сказать необычным, но прошлое настолько сильно укоренилось в его сознании, что начинало давить на него, оказывая влияние на настоящее, и виднелось узкой полоской горизонта будущего. Когда солнце уже закончило свой дневной поход по небосклону и скрылось где-то вдали, а его лучи всё ещё освещают ясное вечернее небо. Оно обратно ускользнуло и он не в силах его остановить, с надеждой ждёт утра, ждёт своё солнце. Нелепое будущее, глупого романтика, давно уже переставшего относиться с любовью к девушкам и женщинам, оставив в отношениях со всеми только жёсткую честность и неприкасаемость внутреннего мира, иногда оголяя полную беззащитность, усиленную пониманием безысходности положения. Любовь, как спасение, прекратила для него существование и осталась лежать, втоптанная в грязь суровой действительности, где-то на задворках безмятежного прошлого. Всё ещё старательно напоминающего о себе перед сном, неспособностью заснуть в безмятежном спокойствии. Её просто убили, сами того не понимая. Страх, подтачивая веру в безмятежное и прекрасное чувство, медленно отравлял душу. Сердце сдалось последним, долго прося о помощи, но беззвучный крик тонул в последних словах выбитых кровью бессердечности на могильном надгробии его светлого и так ему нужного, спасительного чувства любви.
Осталось только эхо, как нелепое напоминание о страшной потере, навсегда закрывшей его сердце от всех. Отголоски этого эха, отражаясь от её понявшего всю тяжесть и нелепость, как оказалось никому не нужной, вымученной потери, но всё ещё любящего сердца, время от времени настигали его. Заставляя заново переживать ничтожный по времени, но бесконечно растянутый его памятью момент их утреннего расставания, момент пробуждения его милого солнышка. Столь мимолётный момент, который вобрал в себя, их неимоверно долгий и скоротечно опрометчивый разговор-откровение. С тех пор его мир, потеряв внутреннее равновесие, так и не смог найти точку опоры для поддержки их, казалось, столь прочных отношений. Для него ощущение романтического чувства стало настолько невесомо и призрачно, что не смогло противостоять окружающему вихрю реальной подлости и предательства, ворвавшемуся внутрь и без того истерзанной сомнениями души.
Открытое, немного наивное и в чём-то детское отношение медленно таяло, обнажая всю обезображенность человеческих отношений. Предательство и ложь, пришли на место наивной честности и спасительной доброты. Месть, гнилой занозой впилась в его старательно нечаянно разбитое сердце, причиняя одну только боль. Борьба за любовь потеряла всякий смысл, как если бы марафонцу, через десять километров, сказали, что он на самом деле не стайер, а спринтер, тем самым, вернув его в реальную действительность и сбив лёгкое и ровное дыхание, а ещё через десяток, с абсолютной невозмутимостью, сообщили, что бежал он в обратную сторону, а его единственная цель - финиш, просто не существует. Безразличие стало нормой, отгородив от разрушающих чувств, своеобразной стеной, защищающей от любви. Глаза давно потускнели, выдавая только холодный и расчётливый взгляд.
Иногда возвращение, призрачной надеждой маячило где-то вдалеке, лишая сна и аппетита. Сотни раз, думая об их нежной и долгожданной встрече, он натыкался в своих мечтах на медленно проникающий в них разумный и здравый расчёт. Проявленная им логичность, основанная на истории его прошлого, уже надёжно заперла сердце и теперь вплотную подобралась к последнему оплоту, отличающему его от окружающей мужской толпы, к его романтическим мечтам. Простота объяснения, их возможного будущего, была для него не сложнее вывода момента схожести повторяющегося действия. Математически доказанное и разложенное по логическим полочкам поведение, когда-то бесконечно любимого человека, перестало напоминать обычное дежавю. Всё кричало и указывало на прошлое. Такое неприглядное и в месте с тем безмерно прекрасное их общее прошлое. Романтические мечты, окутавшие непроглядным туманом его разум, тогда ещё влюблённость, усыпившая бдительность, просто не дали ему понять, что он не рыцарь в сияющих доспехах, борющийся с подлыми и безжалостными драконами чужого мнения. А простая кукла, отбивающая, необходимое ей как воздух и такое желанное, внимание окружающих её, но почему-то крайне легко и относительно быстро сдавшихся, таких же бывших марионеток, как он. Остановился бы он и задумался, что предательство уже стало нормой жизни для этого человека. Днём и вечером старая и уже надоевшая игрушка, слишком легко и чутко реагирующая на небрежное прикосновение к верёвкам. Ночью же, за один вечер соблазнённая, умело подсечённая на любовную наживку, новая жертвенная марионетка, сама безумно желавшая этого. Этой истории суждено было повториться, даже без замены одной героини. Но она, грубо и неотёсанно слепив его, медленно, но, верно любя, уничтожала доверие и понимание, даже не догадывалась, что он станет в сотни раз хуже её. Ведь плакать должен не тот, от кого уходят…
Он больше никогда и никому ничего не обещал, сразу предупреждая, что получится в итоге. В ответ получая уверения, больше похожие на оправдания. Ведь все согласны с всеобщим желанием обрести стабильность в отношениях, личное счастье и любовь близкого и родного человека. Только тоже всеобщее мнение приписывает большинство измен именно мужчинам, даже не пытаясь разобраться в этой проблеме более детально. А стоит признать и обратную сторону стабильности этих самых отношений, о которой принято, не то чтобы умалчивать, просто не вспоминать, а потом приводить как оправдание, и что самое ин�

• 
• 
•