Наталия, 71 - 5 ноября 2007 19:43

[SIZE=-1][COLOR=red]25. История ненависти к собственному носу,или о том, как я не любила себя

1 [/COLOR][/SIZE]Я хорошо запомнила тот день, когда поняла, что у меня очень некрасивый нос. Мне было 12 лет. И я познакомилась с Людой. Мы с ней оказались в одном классе у педагога по фортепиано в музыкальной школе. Я сразу и почти на всю жизнь восприняла ее как красавицу. И именно в тот день рядом с такой красивой девочкой ощутила себя полной уродиной.
К семнадцати годам я свой нос уже просто ненавидела. Он казался мне чудовищем, которое вцепилось в мое лицо только для того, чтобы испортить мне жизнь. Наша нелюбовь была взаимной. Нос мне мстил. У меня были постоянные простуды, аденоиды, искривление перегородки. Фурункул не нашел другого места на моем теле, кроме носа. А с 18 лет у меня начался аллергический насморк, который не давал мне спокойно жить практически всю мою жизнь. Ну и конечно гайморит. Как же без него мог обойтись мой ненавистный нос. Поэтому мой от природы немаленький нос был постоянно припухшим, от чего казался еще больше и уродливее.
К концу десятого класса я уже была уверена и во многих других недостатках своей внешности. Я была худой, с широкими плечами, тонкими ногами и совершенно не выросшими грудями девочкой. Мне все в себе не нравилось. И я очень стеснялась своей внешности. Мне было жаль людей, которые смотрели на меня. Я внутренне просила у них прощение за свое уродство.
Родители укрепляли мою неуверенность, постоянно твердя мне о том, что с моей внешностью мне надо обязательно хорошо учиться и делать карьеру, потому что больше рассчитывать в этой жизни не на что.
Было три эпизода в моей юности, которые помогли мне немного усомниться в своей полной непривлекательности. В десятом классе я с большим удивлением узнала, что наши мальчишки, составляя собирательный образ девочки-эталона красоты нашего класса, по предложению В. выбрали мои глаза как самые красивые глаза у девочек нашего класса. Меня это порадовало. Но не очень убедило. Потому что все в нашей школе знали, что В. влюблен в меня. И я понимала, что он не может объективно оценивать мою внешность. А другие ребята согласились с В. , чтобы его не обидеть. Он и так переживал, что его первая любовь была безответной. Но все равно было приятно, что мои глаза признали лучшими.
Потом был эпизод, когда в троллейбусе молодой человек упрашивал меня стать моделью для съемок ювелирных украшений. Он убеждал меня, что таких красивых рук он не видел и что только мои руки помогут ему хорошо выполнить рекламный буклет. Мне не понравилось, что он говорил про рекламу. Тогда, вначале 70-х, это понятие было таким буржуазным и страшным, что мне, комсомолке и активистке, даже слышать его казалось недопустимым. Я отказывалась. А молодой человек упорно уговаривал. Стоящие рядом пассажиры включились в наш разговор. Меня стали убеждать, что действительно у меня очень красивые пальцы, необыкновенная форма ногтей( тогда еще не было накладных), что я должна помочь молодому человеку. Я вышла из троллейбуса сердитая и пошла на занятия в институт. На лекции я рассматривала свои руки и не понимала, что в них такого особенного. Но мне было приятно. С того дня я решилась красить ногти ярким лаком, потому что поверила, что у меня красивые руки.
Руководитель хореографического коллектива, в котором я занималась, как-то сказал, что у меня очень красивые ноги. При этом он удивился, что при моем небольшом росте ноги то у меня длинные. После его слов я посмотрела на свои ноги его глазами. Да, действительно. Они как-то незаметно изменились. Перестали быть тощими и неуклюжими. И действительно очень хорошо смотрелись в брюках и мини-юбках.
Но примерно в эти же годы росла и крепла моя нелюбовь к моей груди. Точнее развивалось раздражение из-за ее отсутствия. Я переживала очень сильно и не могла найти ответ, почему у всех девочек все нормально, у моей мамы – более, чем нормально. А я – такая неудачница. Я стеснялась отсутствия груди на своем теле. Придумывала разные хитрости. Мои бюстгальтеры были похожи на утепленные оборонительные сооружения. Кофточки обязательно носились с рюшками и бантиками. В какой-то степени мне, наверное, удавалось скрывать дефект своей фигуры. Но себя обмануть я не мола. Я знала страшную правду о себе.
Даже рождение ребенка не повлияло на размер моей груди. Как был нулевой номер, так и остался. Мой муж, впервые увидев меня обнаженной, рассмеялся и рассказал мне анекдот про француженку, которая в постели спросила своего партнера:
-Месье! Как вы находите мою шею?
-Она великолепна, мадам!
-А как вы находите мою грудь!
- С трудом, мадам, с трудом!
В тот момент я с трудом не разревелась. Но смех моего мужа напугал меня на долгие годы. Я боялась контактов с мужчинами, потому что была уверена, что ситуация неизбежно повторится. А мне очень не хотелось пережить такое вновь. Я с трудом терпела свою грудь.

• 
• 
•