Nika, 61 - 17 октября 2007 21:50

Енгибарову - от зрителей
Шут был вор: он воровал минуты,
Грустные минуты тут и там,
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.

В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.

Зритель наш шутами избалован -
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: "Да разве это клоун?!
Если клоун - должен быть смешной!"

Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
"Вышел на арену, так смеши!" -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.

Мы опять ы сомненьи - век двадцатый,
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый,
Не веселый клоун, не живой.

Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.

Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал -
Горе наше брал он на себя.

Только балагуря, тараторя,
Все грустнее становился мим,
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.

Тяжелы печали, ощутимы...
Шут сгибался в световом кольце,
Делались все горше пантомимы,
И морщины глубже на лице.

Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды...
А себе - защиты не припас.

Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
"Ах, как нас прекрасно обокрали -
Взяли то, что так мешало нам!"

Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая свое.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами ее.

Злое наше вынес добрый гений
За кулисы - вот нам и смешно.
Вдруг - весь рой украденных мгновений
В нем сосредоточился в одно.

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь - и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего - и сломана спина.

Зрители и люди между ними
Думали: "Вот пьяница упал".
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался - и переиграл.

Он застыл - не где-то, не за морем -
Возле нас, как бы прилег, устав.
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.

Я шагал вперед неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк - уже не пантомима:
Смерть была - царица пантомим!

Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты -
Грустные минуты у людей.

Многие из нас бахвальства ради
Не давались: "Проживем и так!"
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно - на руках...

Сгинул, канул он, как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?
Только я колпак ему - придумал,
Этот клоун был без колпака.
В.Высоцкий

• 
• 
•