Ночной Волк, 70 - 13 октября 2007 08:03

[COLOR=darkblue]Б Е Ш Е Н Ы Й.

VII

'Бум! Бум! Бум!' - так стучит в ушах разгоряченная кровь. Будто большой барабан гудит в голове. Я стою, укрываясь в неровной сосновой тени, и жду. Скоро, совсем скоро, по общему сигналу я выскочу в поток серебряного света на Плешивую поляну, самую большую поляну нашего леса. Деревья и другая растительность не жалуют землю, обильно политую тухлой кровью оборотней, поэтому ни с какой другой ее никогда не спутаешь. Даже сейчас, укрытая ровным слоем девственно белого снега, она напоминает военный плац. Да так оно отчасти и есть, вот только битва мне предстоит далеко не шуточная.

Боже мой! Пускай Ты отвернулся от меня, но услышь пропащего оборотня и помоги выжить! Ведь сейчас на карту поставлена не только моя грошовая судьба, но и жизнь абсолютно невинного существа. Янек, золотой мой человечек, зачем ты вспомнил обо мне?!!

'Бум! Бум!' - бухает невидимый барабан и, словно пограничные столбы, застыли по краям поляны темные силуэты.

И Пегий уже собирает все свои силы в один трепещущий комок, чтобы ринуться на меня, сокрушая плоть, и напиться моей черной крови. Но пусть не надеется на быструю и легкую победу. Я буду драться до конца, до последнего дрожания жизни!

Напряжение достигло предела, и тогда я понял - пора! И, как невесомый призрак, ступил в круг лунного света. Иди сюда, Пегий! Рискни, и в награду ты упьешься порочной кровью Бешеного! И Пегий тут же появился на Плешивой поляне, ощерившийся, со вздыбленной холкой. И мы встали друг против друга, глаза в глаза.

Первым, конечно, не выдержал он - и прыгнул. Я увернулся почти лениво. Но Пегий не оценил моего благородного жеста. Он бросался еще и еще, явно пытаясь ошарашить меня своим натиском. Я уклонялся от его атак, копя силы к концу поединка и отодвигаясь ровно настолько, чтобы в нескольких сантиметрах от моего горла хрустнули, сжимая пустоту, жадные челюсти. Я дразнил его. Пусть распалится и потеряет бдительность, и вот тогда уж наступит мой черед!

В конце концов, Пегому надоело клацать зубами в воздухе, и он изменил тактику боя: вдруг резко сиганул в сторону и попытался вцепиться в мою холку. Но я вырвался, хоть и оставил у него в зубах порядочный клок шерсти. Какой дешевый трюк! Противник задумал взять меня слишком уж просто, и это прибавило мне злости, а выскочке Пегому стоило его паршивой жизни. Потому что я почувствовал: если не прикончу его сейчас же и не покажу другим, кто есть кто, то сам себя уважать никогда уже не буду. И я взвился вверх в безумном прыжке, в мгновение ока оказавшись у Пегого за спиной, и черной молнией вонзился в его шею.

Он жалко забарахтался в белом снегу, пачкая его своей гнилой кровью и захлебываясь в ней. Он еще пытался как-то извернуться, выскользнуть из моих безжалостных челюстей, которые упорно и страшно кромсали его изодранную шею. Но вскоре смирился со своей участью, еще несколько раз дернулся и затих.

И тотчас сидевшие до сих пор столбиками наши выскочили на поляну вершить свой кровавый пир! Я стоял и тупо смотрел на то, как каждый из них торопится урвать себе кусок разодранного трупа. Не отставал от других и Гном, который, урча в упоении, пожирал окровавленные кишки своего недавнего друга и покровителя, доставшиеся ему при дележке. Смрадный запах смерти закружился в воздухе, и я почувствовал такую беспросветную тоску, будто это мое бедное тело делили сейчас на Плешивой поляне. И снова, как и полгода назад, завыл от полной безысходности, и опять стая подхватила мой стон, приняв его за клич торжества.

Немного саднило пораненный загривок и мутило от соленого привкуса крови во рту. Кивнув остальным, чтобы не ходили за мной, я ринулся прочь от этого страшного места, во тьму, в успокоительное одиночество. По дороге схватил пастью чистого снега, пожевал. Он подтаял и капал из пасти на мой след кровавыми кляксами. А я всё шел и шел, подталкиваемый своими безрадостными мыслями, и сам не знал, зачем иду и куда.
VIII

Сухой и колючий снег почти не тает от моих лап. Куда ни кинь взгляд - белый ковер, проткнутый черными стволами деревьев. И ни звука, ни малейшего шевеления. Только мои шаги нарушают тихим шелестом всеобщее спокойствие. Один в пустом лесу.

Полная луна склонила свое одутловатое лицо над землей и с безразличием разглядывает ее, не отличая горя от радости. Один в пустом мире.

И звезды надо мной, полчища звезд. Каждая точка - безумно далекий и чужой мир. И я один - в пустой Вселенной.

Я слишком увлекся грустными мыслями, поэтому опять опоздал: почуял знакомый запах, когда бежать было уже поздно, когда, оглядевшись, я различил маленькую темную фигурку, почти слившуюся со стволом громадной сосны. Он стоял там, мой Янек, замерзший до синевы, поникший и жалкий. Он потянулся ко мне и охрипшим голосом просипел:

- Бешеный!

Я присел от его порыва и готов был уже кинуться прочь, но словно окаменел. И тут увидел, что его глаза заблестели от набежавших бессильных слез, он вдруг подался вперед, и я скорее почувствовал, чем услышал:

- Бешеный!.. Пожалуйста:

И я понял, что ни за что на свете не брошу его одного в этом промерзшем лесу, и - будь что будет! Я подошел к нему и увидел, как он воспрянул духом от неожиданной своей победы, как ожили его глаза на полуобмороженном лице. Он протянул навстречу мне дрожащую голую ладонь и сказал:

- Укуси меня, Бешеный! Пожалуйста!

И я услышал, как нетерпеливо заколотилось в груди его маленькое сердце.

* * *
Продолжение следует... [/COLOR]

• 
• 
•