Ночной Волк, 70 - 13 октября 2007 08:00

[COLOR=darkblue]Б Е Ш Е Н Ы Й.

IV

Там уже дымил костер, а над ним в обгоревшем ведре булькало наше немудреное варево. Все сидели и ждали меня, соблюдая неписаный закон: не притрагиваться к еде раньше Вожака. Меня это даже растрогало - ведь мне брошен вызов, и теперь я наравне со всеми, пока не докажу свои исключительные права в честном поединке.

Но вдруг Пегий поднялся и, нагло ухмыльнувшись, шагнул к костру. Я внутренне сжался, ожидая подвоха, и не ошибся. Пегий уверенно зачерпнул из ведра своей плошкой и поднес ее ко рту. Он покрутил плошку в руках, подул, остужая похлебку, потом, глядя прямо мне в глаза, принялся жрать через край. И тут я понял, что ни за что не сдержусь, потому как ничего, кроме этой плошки, уже не видел. Бешенство захлестнуло меня, и я изо всех сил вмазал прямо по этой самой плошке кулаком.

Противно обожгло ободранные костяшки пальцев, завопил, схватившись за обваренное лицо, Пегий: И вмиг несколько пар рук, гася новый порыв ярости, уверенно обхватили мои локти и плечи и пригнули к земле - мол, сейчас не время, а вот потерпи до полнолуния, тогда и покажешь, на что способен.

Тут только до меня дошло, какой промах я допустил, когда при всех скатился до уровня кухонной потасовки, поддавшись на эту дешевую провокацию. Что ж, грош мне цена, коли не умею сдерживать в себе зверя! И теперь-то мы с Пегим уж точно на равных:

Руки, гнувшие меня к земле, разжались так же неожиданно, как и минуту назад схватили. Все снова разошлись по своим местам. А Гном, исполняющий сегодня обязанности дежурного по кухне, уже не дожидаясь моего одобрения, деловито принялся обносить всех похлебкой. Вокруг костра воцарилось напряженное молчание, только изредка кто-нибудь ойкал и коротко матерился, если проливал горячее варево себе на руки. Словом, жизнь продолжалась, и всем было глубоко наплевать на меня, Пегого и наше противоборство. Звери - звери и есть!

Не знаю, почему, но мне вдруг стало чертовски жаль себя. И чувство горькой обиды переполнило грудь, сдавив горло так, что слезы уже готовы были выступить на глазах. Но у меня хватило воли внешне остаться совершенно бесстрастным. Я медленно хлебал из плошки эту жуткую бурду, один вид которой у нормального человека вызывал бы приступ тошноты, глядел прямо перед собой и ничего не видел:
V

Сегодня утром опять выпал снег. На этот раз - здоровый: белый и хрустящий. Этот не растает. Не прошло и двух недель, а зима уже вступила в свои права. Я, конечно, не отказал себе в удовольствии побродить по притихшему лесу, похрустеть чистым сухим снежком и половить языком редкие снежинки, которые так красиво соскальзывают с припорошенных еловых лап и, степенно кружась, летят к земле, похожие на крохотные бриллианты в лучах яркого солнца. Таким счастливым я не был, наверное, еще никогда. Все мои проблемы и тревоги казались какими-то далекими и ненастоящими, будто вся моя жизнь только и состояла, что из этой волшебной прогулки по зимнему лесу.

И вдруг до боли знакомый запах ударил мне в чувствительные ноздри. Еще несколько шагов меня пронесло по инерции, и я остановился, как вкопанный. Ошибки быть не могло: этот запах принадлежал единственному человеку во всем мире. Янек! Одна лишь мысль о том, что он может быть здесь, бросила меня в холодный пот и отрезвила окончательно. Почему, а главное, зачем он бродит накануне полнолуния окольными путями вокруг логова? Не мог же он так быстро забыть, как это опасно: Нет, безусловно, не забыл, а наверняка что-то замышляет. Может, хочет попытаться помочь мне? Но он-то как раз ничего поделать уже не сможет, а вот стать легкой добычей стаи голодных оборотней шанс более чем велик:

- Бешеный!!!

Этот крик оглушил меня, неожиданно раздавшись из-за спины. Сейчас я оглянусь и увижу Янека.

Но не обернулся, а наоборот, что есть духу бросился напролом сквозь кусты, облепленные снегом. И помчался, не разбирая дороги, прочь оттуда, где мелькала между стволов синяя 'аляска' и, срываясь от бега, звал мальчишеский голосок:

- Бешеный! Стой! Это же я!..
VI

Не помню, сколько я пробежал - просто летел вперед, покуда несли ноги, покуда хватало дыхания. Точнее, покуда нога не зацепилась за торчащий из земли корень. Я упал ничком и уже не смог подняться.

И это было последней каплей: слезы брызнули из глаз, заливая лицо, и я что было сил страшно заорал на весь лес:

- Уходи-и-и-и-и!

Деревья кружились перед глазами, небо рушилось на голову, звенел, нарастая, мой крик и становился жутким воем, от которого стыла кровь в жилах. Только равнодушной оставалась к нему висевшая над лесом мертвенно-бледная полная луна.
VII

Продолжение следует...
[/COLOR]

• 
• 
•