Антон, 45 - 11 сентября 2007 15:27

Горят фонари. Снег падает ровно и тихо. Снежинки в лучах ламп похожи на мириады звезд какой-то далекой галактики. Ложась на землю, они превращаются в россыпи алмазов. Во мгле нет ни одной живой души. Разве только одинокие прохожий зайдет в коммерческий магазин за сигаретами или патрульный УАЗик промчится по Ленина к Тиману.

Четырнадцатое ноября давным-давно перешагнуло через порог полуночи и превратилось в пятнадцатое. Город спит. Лишь только в окнах ответственных служб и витражах минемаркетов горит свет.

Над Угольком мутным желтым оттенком мерцает арочное окно. Оно погаснет только тогда, когда весь город проснется, и ночь уступит свое место утру. А пока все пространство покрыто звездным безмолвием.

За этим окном спряталось небольшая комната. Напротив окна большой письменный стол с лампой. Слева от окна книжная полка, заставленная толстыми томами разных изданий. Среди книг уютно расположился бронзовый запыленный канделябр в форме двух переплетающихся змей вокруг кинжала.

На левой стене висит большая картина, изображающая дубовую рощу с извилистой тропой. Где-то на заднем плане за деревьями виднеется человеческий силуэт.

У правой стены стоит узкая расстеленная кушетка, готовая принять ночного постояльца.

За столом сидит человек, что-то пишет, сминает лист и начинает заново. Временами он смотрит в окно и в темно-фиолетовой мгле отражается похудевшее лицо с острым ищущим взглядом карих глаз, которые желтеют в свете настольной лампы, а зрачки становятся узкими, почти щелевидными, как у зверя.

Тишину нарушает мягкая поступь, почти незаметного в темноте существа. Насколько я помню, она всегда отличалась от других дам именно тем, что была по-настоящему тонкой. Ее стиль чем-то напоминал облик Греты Гарбо .

На ней гораздо лучше смотрелся бы костюм тройка, нежели какое-нибудь платье с ожерельем.

Кто знает , может она была простой женщиной, с такими же как у всех женщин печалями и радостями, и я ее просто обожествил, как и прочих дам, бывших рядом со мной, по той лишь причине, что красота в глазах смотрящего.

В этот миг, как и всегда, на ней был черный свободный свитер и черные колготки. Ее русые, слегка вьющиеся волосы с медным оттенком, как всегда были уложены ракушкой. Я не знаю как это все происходило,но всегда она появлялась новой и не объяснимой, несмотря на то, что все было как всегда .

Ее глаза сощурились на тусклом свету лампы и хриплый голос спросил:

- Почему ты не спишь?

- Скоро пойду, у меня еще осталось несколько важных вопросов.

Она села на кушетку, обняв руками свои колени.

- Ты хоть знаешь, который час?

Он ответил:

- Без четверти три.

- Ладно, тогда я посижу с тобой. Может ты чего-нибудь хочешь?

- Если можно, принеси пожалуйста чай.

- Как всегда? – Прозвучал ее вопрос откуда-то из далека.

Буквально через пятнадцать минут кабинет наполнился терпким ароматом Монарха. Она поставила поднос на стол. Его содержимое составляло не то легкий поздний ужин, не то ранний завтрак: крепкий чай без сахара и лимон, порезанный на тарелке.

- А как там у тебя продвигается «Раскол»?

- Знаешь, во общем ничего, но есть один момент, который меня очень беспокоит.

- Расскажи, может быть я смогу тебе помочь?

- Я никак не могу понять в чем дело. Почему у этих людей произошло такое несчастье. Ведь многие из тех, кого мы знаем, живут в разногласии, но к ним же не приходит дьявол и не убивает их почти на глазах у друг друга. Он более утонченная натура, и совсем не то, что нам представляется в общей литературе. Все его преступлении чем-то осмыслены. Дело ведь не просто в гордости, из-за которой он отпал, или по крайне мере не только в ней. Вопрос стоит более глубоко. Вот я и хочу понять почему он погубил эту дамочку и этого философа. Ведь согласись, без нее он все равно что мертвый.

- Этого я тебе сказать не могу. Ты же помнишь, философия –это не мой конек. Но знаешь, выход из любого затруднительного положения находится там же, где и вход. Подумай, может быть этот твой философ занимается чем-то, что повлекло это происшествие как наказание. Ну в общем где-то так. Не переживай, скоро ты все поймешь. Менделеев вроде бы свою таблицу тоже во сне придумал.

Она сидела тихо. Сон стал атаковать эту маленькую крепость. Буквально через пятнадцать минут ее голова склонилась на подушку. Русые волосы с медным оттенком разлились душистой волной. Она свернулась калачиком, как кошка, и вся комната наполнилась ровным дыханием. Он встал с кресла и накрыл ее накрыл ее шотландским пледом.

Часы показывали четыре утра, но расвет не спешил. Чай был выпит. Кофеин впитался в кровь и сделал свое дело. В этот раз сон испытал поражение и отступил. Появились новые силы , но поставленные вопросы так и не поддавались разумному решению. Вдруг подул теплый ветер и послышался шорах листвы. Но по логике вещей этого ни как не могло произойти. Сейчас ведь зима-ноябрь месяц, на улице как минимум минус двадцать так, что никакого теплого ветра быть не может, да и к тому же форточка закрыта. Он протянул руку к окну и проверил – нижняя средняя створка действительно была закрыта. Но откуда же взялся этот теплый ветер и шорох листвы? Да какая может быть листва, ведь сейчас зима – ноябрь месяц? Ближайшая листва появится не раньше конца мая следующего года.

Какой-то странный рефлекс заставил его повернуть голову чуть в лево и он увидел нечто непонятное – картина, висевшая на стене, превратилась в широкую дверь, как в старых домах сталинских времен.

• 
• 
•