Galina, 66 - 22 декабря 2020 20:10

ШТРИХИ ЖИЗНИ
В деревню она ехала умирать.
Ехала, не страшась этого слова. а чего бояться слов, если даже смерть не пугала.
Нет, она не была из тех бесстрашных, которые спокойно курят на последнем пороге, и улыбаются, как в кино про "так не бывает".
Но душа нажала на клавишу "стоп" и продолжать не хотела.
Работа. дочь с внуком. сообщения от бывшего мужа, который, пусть и двадцать лет, как бывший, а готовность быть настоящим так никуда и не растерял.
Список якорей большой, но ни один больше не работал.
Не было обид, не было одиночества, не было скуки и даже пустоты не было.
Было устойчивое желание размешать в стакане две припасённые упаковки снотворного и уйти.
Светлана ехала в шумной утренней электричке и спокойно размышляла, как это будет.
Сегодня разгребёт старую, ещё родительскую дачу, уничтожит архив - не хотела оставлять ни писем, ни фотографий, считала это глубоко личным, и невозможным даже для дочери.
А завтра.
Завтра в полноценном варианте уже не будет.
Дом встретил её тишиной, пылью, покоем.
Вечером Светлана вышла на крыльцо и стала смотреть на развесистые яблони, усыпанные щедрыми плодами.
И тут из-за яблонь показалась собака. Худая и старая.
Робко подошла к битой ступеньке и недоверчиво посмотрела Светлане в глаза.
Взгляды встретились и были похожи. Ни один ничего не ждал.
Собака явно была голодна, но ничего не просила, просто стояла и смотрела.
Светлана восхитилась гордости и ушла в дом, вернувшись с варёной колбасой и размоченным в молоке хлебом.
Собака ни к чему не притронулась. тихо легла на траву и. заплакала.
Женщина растерялась. она ещё не видела плачущих собак. и вообще не видела, чтобы вот так плакали.
Это не было страданием. это было какой-то спокойной безысходностью, бессилием, и тем же самым нежеланием продолжать, что давно поселилось и в самой Светлане.
Только вот в себе она это давно признала и приняла, а в собаке - не смогла. Что-то протестовало, отвергало смирение.
Она встала на колени и стала гладить обтянутую тонкой кожей собачью голову, шепча бессвязно какие-то простые утешения, которыми очень давно утешала маленькую дочь, когда та разбивала коленки.
От собаки шло тепло, тельце её вздрагивало.
Светлана почти легла на него, закрывая собой, обнимая, сбиваясь дыханием. и пробуждаясь.
Ей стало больно. Потом жарко.
Потом нестерпимо. и она разрыдалась. сначала тихо, а потом во весь голос. как девочка. как маленькая Анька со своими битыми коленками.
Над садом кружилась надежда, но ни женщина, ни собака об этом не знали. Не знали они и о том, что спасли друг друга в эти последние дни уходящего лета.
Когда Светлана, сидя у меня в кабинете, рассказывала эту историю двухлетней давности, показывая фотографии окрепшей и уже совсем не худой Джесси, я тоже плакала.
Плакать - это хорошо, друзья мои.
Это что-то выпустить наружу и что-то с этим сделать.
Потому что иначе становится не страшно умирать.
А вот с этим торопиться не стоит. никогда.
@