ХВБ+ПВ, 58 - 28 февраля 2015 12:57

18. Что за боярыни заглядывали в старые времена к бабе-яге! Лицом белые, статью дородные, идут, что утицы плывут, с ними в сопровождении всегда брат в шапочке, куньим мехом отороченной, хлыстом пощелкивает да сенная девка. Поклонятся, бывало, в ноги со своей просьбой, и с перстов длинных драгоценные кольца снимают, почтительно старухе из рук в руки передают. А сейчас что?
Сидит перед ягой барынька, тонкая, как ивовый прутик, зато платье на ней колесом. Грудь голая выставлена, едва косынкой прикрыта - страм один. И вертится вокруг барыньки молодой щеголь с перетянутой талией - секретарь называется. Барынька к яге не подходит, брезгует, значит. Щеголю на ухо пошепчет, а тот уж все ведьме передает. Да и шепчет-то на языке, который пржде немецким назвали, а теперь франсе зовут. Думает, яга не понимает. Думет, яга только то, что на русском ей секретарь говорит, разумеет. Да не на такую напали! Все старуха смекает, все соображает. Соображает, что беда у барыньки обычная - муж ее не любит и по чужим аманткам бегает. Соображает, что можно бы и помочь, а с другой стороны, тянет ягу сыграть шутку и над барынькой, и над мужем ее разлюбезным.
- Что ж, -говорит яга, - могу помочь я твоему горю. Вот тебе пузырек с каплями. Каждый день выпивай перед завтраком три капли, разведенные в стакане неснятых сливок. А еще придерживайся особой диеты. И вернется к тебе муж, еще в ногах валятся будет. - А диету всю секретарю в подробности пересказала, и тот ее в блокнотике карандашиком записал.
Что дальше было, того избушка сама не видела. Но баба-яга все обсказала ей в подробностях. Как вернулась барынька домой, первым делом призвала к себе кухарку и велела ей отныне на завтрак печь исключительно оладьи, пироги и - тут секретарь сверился с книжицой - сдобные гречишники.
- Да яиц с маслом не жалей! - прикрикнул он на кухарку. И кофий черный барынька пить перестала, а исключительно со сливками. И мясо утиное да гусиное полюбила. И заморский овощ - картошку - наворачивать стала. И за столом салаты разные овощные не уксусом да прованским маслом поливать стала, а подкладывала к ним ложку самой густой сметаны.
В общем, в скором времени почувствовала барыня, что корсет уже так туго не затянешь, как прежде, а потом и грудь у нее налилась, зад вырос, бедра раздались, в походке появилась плавность, а в движениях какая-то кошачья повадка. На балах щеголи вокруг нее вьются, адъютанты букеты за ней носят, заслуженные генералы комплименты говорят, даже министры за корсаж украдкой поглядывают и улыбаятся масляно. Весело барыне на балах!
А вот мужу ее невесело. Вроде умом он понимает, что в галантный век полагается ему не страдать, а радоваться успехам жены на амурном поприще, только он что-то не радуется.
И случилось, как предсказывала баба-яга: после одного из приемов в женином будуре пал он перед ней на колени и взмолился:
- Пожалей ты меня!
- А что такое? - удивляется барынька.- Чем ты, мон ами, не доволен?
- Да перестань ты, - начал было муж, но слова в горле у него застряли и как-то само собой вымолвилось, - Да перестань ты уже полнеть!
И барынька засмеялась.
А закончилось все вполне себе мирно. Нарожала барынька ораву ребятишек, и все они выросли дородные да румяные. Во всяком случае, так баба-яга избушке рассказывала. А зачем ей врать? Врать ей и вовсе не за чем.

• 
• 
•