НУ-НУ И, 90 - 19 ноября 2014 23:11

Я, разумеется, не являюсь экспертом по сбитым "Боингам", а равно по работе с приложениями типа "Фотошоп". Но без обиняков могу назвать себя экспертом в области дезинформации и черного пиара, хотя бы потому, что защитил в МГУ (а прежде собственноручно написал - спросите хоть Сергея Пархоменко) диссертацию на эту щекотливую тему.

В этой истории меня интересует эволюция вранья и реакции на него. Возьмем три реперных точки. Первая: исчезнувшие часы патриарха Кирилла. Вторая - мальчик, распятый на Первом канале. Третья - "Боинг", сбитый в его же эфире украинским истребителем. Посмотрите, как выросли ставки: от предмета роскоши к одному вирутально погибшему ребенку и до сотен реально погибших детей и взрослых. Изменился и характер реакции системы на ошибку: от неловкого признания с оправданием к олимпийскому молчанию - и до истерической защиты собственной позиции.

Именуя тех, кто усомнился в объективности Первого канала, "скотами", Михаил Леонтьев хочет не просто выругаться в адрес неустановленных лиц, а защитить монопольное право государства на информационное насилие. Здесь, конечно, есть и мотив собственного превосходства: "скоты" и "быдло" - понятия одного синонимического ряда. Быдлу непозволительно критиковать действия Министерства правды. Нельзя ставить под сомнения его право представлять безусловным доказательством картинку из интернета и представлять в качестве экспертов всякого рода сферических чудаков. Это основы государственного устройства в медийном пространстве.

И не только в медийном, кстати. Вспомним "Анатомию протеста-2". Заявления представителей НТВ о том, что знаменитую видеозапись встречи Удальцова со товарищи и грузинских эмиссаров им принес "некий грузин", звучали не только в СМИ, но и в зале суда, были приняты как допустимые доказательства и легли в основу приговора. Это уже не информационная, а внутренняя политика государства: все, что показано в эфире лояльных телеканалов, является правдой по определению. А также - руководством к действию. Теперь даже Следственный комитет или ФСБ, если бы и захотели, не могли бы выдать альтернативную версию событий. Власть, которую получили пропагандисты в России, пожалуй, практически не имеет аналогов, а значит, трудно предположить масштаб последствий, к которым приведет этот социально-политический эксперимент.
Алексей ПОЛУХИН, редактор отдела экономики "Новой"

• 
• 
•