Иноир, 67 - 15 февраля 2014 04:46

Мечтать не вредно, но она сейчас выйдет из ванны, ужас! ножками на холодный пол. Где тапки?..
Конечно же она предстала в тот самый момент, когда я присел, раскладывая их на полу. Нисколько не смутившись, она выставила свою ступню практически мне под нос:
-- Тридцать шестой.
-- Сорок третий,-- не удивила, у меня тоже есть ноги, но тапок одел.
И второй тоже:
-- Красивый педикюрчик.
-- Да уж, пришлось позаботиться о совершенстве во всех местах.
Поза у меня не очень, как бы поднять глаза, не заглянув куда не надо. Как будто почувствовав мои переживания, она развела полы рубашки, нижние пуговицы были предусмотрительно незастёгнуты. Всё-таки удивила:
-- Я в запасном комплекте,.. частично.
Если верить "Неккерману" и "Отто", фасончик называется бразилиан. Оба каталога трёх-четырёх летней давности лежали на полке, и страницы с нижним женским бельём были самыми затёртыми. Ничего не скажешь, последнюю линию обороны женщины сделали на редкость приятной глазу. Открывшийся вдруг кипенно-белый цвет на фоне красиво загоревшей кожи вызывал удовольствие созерцания. С тяжким вздохом, вырвавшимся помимо моего желания, распрямил ноги и сделал шаг в сторону, открывая проход. Не угадал.
Идти она никуда не собиралась, это стало понятно по тому, как она подняла руку и опёрлась на дверной косяк. Даю голову на отсечение, что знает, как сейчас хороша и не раз позировала в таком виде перед зеркалом, сама собой любуясь. Свежесделанная причёска принесена в жертву обстоятельствам -- голова вымыта, синее полотенце, а какое из трёх может взять женщина с васильковыми глазами, превращено в конструкцию, украшающую не меньше, чем царская корона. Мне на своей голове ни разу не удалось навертеть ничего подобного, несмотря на наличие довольно подробных инструкций. Из-за поднятой руки рубашка, несмотря на избыточность размера, плотно обжимала грудь, а тонкий батист не мог скрыть место расположения сосков. Кажется непроизвольно задержал на них свой взгляд. Пояснений не ждал, но они последовали:
-- Сбрызнула холодной водой для рельефности.
Язык мне больше не повиновался, и я почему-то начал часто кивать головой. Это могло обозначать: знаю-знаю, сам по пятницам так делаю, но меня это уже не волновало. Якобы проверяя надёжность своей махровой короны, она подняла вторую руку. Внимание тут же переключилось на просвет образовавшийся между пуговицами. Мой взгляд был воспринят неожиданно:
-- Девяносто один.
-- ??? -- способность к членораздельной речи пока не вернулась.
-- Третий.
-- А-а-а,-- наконец-то проблеял я и, пользуясь появившимся взаимопониманием, стал опускать взор вниз по её фигуре:
-- Пятьдесят девять, восемьдесят девять.
Я уже грешным делом подумал, что цифры у неё кончились, когда вдруг услышал:
-- Сорок пять.

• 
• 
•