Дездемона, 52 - 14 ноября 2013 18:39

Она появилась во мне - там, в глубине живота - давно.
Слишком давно.

Сначала она напоминала маковку - крохотное зернышко, пульсирующую точечку, которая мигала в дебрях черной крови. Тогда она увеличивалась, наполняя мое тело, разрасталась, пускала корни - и корни обвивали лоно, и корни шевелились, и корни щекотали изнутри детскими пальчиками. Кажется, у нее были синие глаза.

Я уже не помню точно.
И светлые волосы.
Наверно, локончики.
Я все мечтала когда-то заплести ей косички, но ты каждый раз обстригал, и обстригая ее - говорил, так удобнее. Когда ты подбрасывал ее к потолку, она громко хохотала, просто задыхалось от смеха, и ловила воздух маленьким раскрытым ротиком.

Как же ее звали?
Как же ее звали, дай, Боже, памяти.

Как-то днем она не проснулась.
Ты уже заварил кофе, я приготовила какой-то завтрак.
Мы завтракали молча - и дом вздрагивал от молчания.
Тогда я подбежала к кроватке.
Она лежала там - на вышитом покрывальце, личико отвернуто к стене. Серебристая ладанка прицеплена к быльцам.

Я уже тогда поняла, что она не дышала.
- Что там? - спросил ты, не выходя из-за стола.
- Спит?
- Спит - ответила я.

...

Мы оба знаем, что она мертва. Но как мудрые взрослые люди, пытаемся не говорить об этом. Она до сих пор - все эти годы - лежит, отвернувшись к стене, на своем вышитом маками покрывальце, и ладанка висит, и ничего не изменилось.

....

"Мааааа!!! Маааа!!!!" - надрывно плачет она среди ночи. Ты делаешь вид, что не слышишь, ворчишь сквозь сон. Я лежу рядом тихо, как мышка, и не дышу. Слушаю. "Мааааа! Мааааа!" - кажется, дом разлетится на осколки! - и я в конечном итоге не выдерживаю. -

Лежи, - говоришь ты, но я уже ощупью ищу опоры.
Привычно беру ее на руки, леплю холодное тельце к безмолочной - к пустой груди - а она еще минуту-другую шевелит губами в темноте, шумно причмокивает тогда вздрагивает всем телом - знаешь, так глубоко вздыхает, как будто разрывает веревку.и засыпает.

....

С тех пор, как она умерла, у нее подросли волосики. Я иногда заплетаю ей косички. Но ей уже безразлично. И тебе уже безразлично. Время превратило ее в маленькое сморщенное, сухое существо, чучелко в сверточке. родное чучелко на маковом покрывальце. шершавые ладошки. неслышные прикосновения.

.....

Как же ее звали? Дай, Боже, памяти.как же ее звали.

Ее звали Любочка.

Любонька.

Любовь.

• 
• 
•