ХВБ+ПВ, 58 - 22 октября 2013 14:10

В прежние времена Змей все больше в Индии зимовал. Найдет себе какой-нибудь заброшенный княжеский дворец глубоко в джунглях и живет там зим десять, пока не надоест. В Ганге купался, с крокодилами дрался, со слонами беседовал, кобр опасался. От кобриного яда у него жуткий насморк приключался и чесотка между головами. Любил Змей, когда в Индии сезон дождей начинался и все в рост пускалось, а потом зацветало. Любил Змей в звездные ночи подниматься высоко над джунглями и парить в черном бархатном небе. Вот только не любил Змей буддийских монахов. А все почему? Потому что случилась раз у него встреча.
По утру, спросонья, выбирался он как-то из зарослей и запутался в лианах. Только стал путы пережигать мелкими огненными плевками, как услышал биение барабанов и монотонное пение. Извернулся и увидел человек восемь бритых, в оранжевых покрывалах и с точками во лбу. Окружили они Змея, расселись в разных позах и давай под нос гудеть и покачиваться. Инда закружились головушки у Змея. Выпутался он из лиан, не очень грациозно плюхнулся на землю и приступил к человекам с распросами: кто, мол, такие и почто гудут. А те молчат, только еще быстрее качаются и в барабаны яростнее стучат. Подумал Змей, что плохо он их язык понимает и решил сыскать толмача.
На высоком каменном столбе посреди джунглей сидел в позе лотоса великий йога Шатхья и предавался самосовершенствованию. Вдруг откуда ни возьмись свалился на него крылатый трехголовый Наг, схватил когтистой лапой поперек узких чресл и понес. По пути на ломанном языке слезно просил уговорить рыжих людей уйти подальше и не мешать жить мирным нагам. Шатхья удивился, но не сильно, потому что испытал и преодолел все соблазны мира. Спустил его Наг на землю посреди буддийских монахов, а сам в сторонке стал и приготовился слушать.
И вот что Змей про себя узнал. Оказывается, его, Змея, нет, а есть он всего-навсего порождение злобного Мары. Оказывается, и Мары нет, и всего мира нет, а есть только нирвана. Но и нирваны тоже нет, потому что ее еще надо достигнуть. Задумался Змей и спросил:
- А если всего мира нет, то и земляники-ягоды, выходит, нет?
- Нет, - грозно сказал монах.
Вот тут Змей и затосковал. Монахи погундели-погундели и ушли, а тоска осталась. Даже спать не мог Змей, просыпался среди ночи вздыхал и думал: "Как так нет земляники?" и снова вздыхал.
Совсем извелся. Летел обратно в Россию и плакал горючими слезами. Только в июне и успокоился. Выполз на пригорок, оглядел зеленые листья да красные ягоды и сказал сам себе: "Соврали, нехристи". Но оранжевые плащи с тех пор не взлюбил и к философам относился настороженно.

• 
• 
•