Роберта, 48 - 7 июля 2013 13:53

С трудом сдерживая себя и слезы, Наташка доехала до дома матери. Тяжело поднявшись на родной третий этаж, она зашла в квартиру, заперла дверь и привалилась к ней спиной. Она долго смотрела на разбросаные вещи, на пустые ампулы, оставленные фельдшером скорой", на давно не вытиравшуюся пыль и старенький коврик в прихожей, по которому она убегала утром еще двадцать лет назад. С трудом оторвавшись от двери, Наташка разделась, нашла в шкафу старый халат и принялась за уборку.

Через три часа, кое-как домыв посуду, Наташка опустилась на табуретку, выташила маленькую солонку из ящика стола и закурила. Желтый свет тусклой лампочки в засаленном абажуре освещал пятном кусок стола, зашарканый линолеум и часть плиты с уже шумящим только что отмытым чайником. Наташка рассеянно переводила взгляд с раковины на плиту, оттуда на стол и обратно. К горлу снова подползал комок. "Господи, мама... Как же я... Что же теперь..." Слезы навернулись на глаза, изображение поплыло. Спас холодильник - он так загрохотал, включаясь, что Наташка испуганно подпрыгнула на табуретке, и уставилась на него. "Тьфу, черт, напугал!!!" - она облегченно выдохнула и затушила окурок. Решительно вскочив с табуретки, Наташка качнулась вперед, к кипящему чайнику, повернула ручку плиты, одновременно пытаясь шагнуть к мойке за чашкой, и, запнувшись за собственные тапки, как-то неловко вывернула ногу и очень больно ударилась коленом о дверку мойки. "Вот растяпа!" - выругала она себя, налила чай и морщась, села обратно за стол. Подув несколько раз на чашку, Наташка с усилием встала. Колено болело. Дойдя до сумки в прихожей, она вытащила телефон, уже давно пищавший о конце батарейки. Порывшись по карманам пуховика, Наташка вытащила зарядник и похромала обратно в кухню.

Приветливо моргнув, телефон показал три непрочитанных смс. Часы в уголке показывали уже без четверти одиннадцать. Наташка открыла сообщения - последние два были от Билайна. "Истек период доставки сообщения". Как-то особенно неприятно заныло колено и стало совершенно пусто внутри, когда она сообразила, о каких сообщениях идет речь. Наташка даже хотела было встать и посмотреть в окно, но вовремя сообразила, что она не дома. Глотнув уже остывающий чай, Наташка поставила локти на стол и уперлась лбом в скрещеные ладони. Шмыгнув носом, она нажала большими пальцами на виски и немного потрясла головой. "Так, Наталья Владимировна, соберись. Надо домой ехать." - пробормотала она вслух и подняла голову. В прорезь между белыми шторами в крупные алые розы в черной дыре окна медленно и невесомо падали крупные хлопья снега. Они мягко ложились на ветки березы, которую Наташка помнила еще чахлой веточкой, как бы случайно оказавшейся среди бетонных коробок нового района, а теперь уже загораживающей все три окна квартиры. Наташка смотрела, как прогибаются ветки под тяжестью таких невесомых с виду снежинок, и вспоминала, как ругалась мать с отцом, когда тот "за кровный стакан" чуть ли не в день переезда уговорил теток из ЖЭКа воткнуть все три щедро выделенных городом саженца под своими окнами. "Я их спилю к чертовой матери!!! Вырастут - весь свет загородят, в квартире темнотища будет!". И как понуро бурчал отец - "Ну ладно тебе, Лен, ну хоть что-то живое будет, а то уж совсем как в мавзолее..." Наташка положила подбородок на руки, уставилась в окно невидящим взглядом, и стала вспоминать, как негромко препирались родители всю ее сознательную жизнь. Как несколько раз отец уходил - на неделю, на месяц. И как в конце концов ушел окончательно, забрав с собой нательное белье и трофейный дедовский аккордеон. Вспоминала, как не любила она ходить к нему в маленькую комнатку в заводском общежитии, и ходила только "потому что отец" - он так и доживал один, и Наташке было неинтересно даже спросить, почему. Он всегда был задумчив и грустен в ее присутствии, даже если только что хохотал, отшучиваясь от соседей в общем коридоре. И как позвонили ей соседи, и сказали, что он уснул вечером, и не открывает уже полдня. Когда открыли дверь, он сидел на своем старом диване, и кажется, улыбался. Под уже остывшей рукой у него была фотография, на которой пятилетняя хохочущая Наташка висела на руках между отцом и матерью. Потом, когда закончились похоронные процедуры, уже дома, бывший, а тогда еще будущий Сашка, проведший два дня за рулем, метаясь по городу, открыл бутылку водки и первый раз на глазах Наташки выпил залпом полный стакан, выдохнул, прикурил сигарету и тихо сказал - "Не дай Бог вот так закончить".

Странно, но от таких воспоминаний плакать расхотелось. Она с усилием встала, подошла к окну и осмотрела засыпаный снегом двор. Машина у подъезда уже превратилась в сугроб. Посмотрев на часы, Наташка подумала, что ехать домой уже поздно, да и разгребать снег с ушибленным коленом совершенно не хотелось. Ощущение какой-то пустоты и бесполезности витало в воздухе. Повернувшись к столу, она дотянулась до уже давно остывшего чая, допила в два глотка и вслух сказала себе:"Спать надо." Выдернув зарядник, Наташка сунула его и телефон в карман халата. Прихватив по пути в стенке свежую простынь и наволочку, Наташка прошла в спальню, перестелила постель, пристроила телефон у кровати, разделась, залезла под одеяло и закрыла глаза. Медленно и плавно перед глазами поплыли те самые крупные красивые снежинки, аккуратно укладываясь на черный асфальт и проседая в плотный ровный ковер. Ковер разрастался, быстро превращаясь в то самое ледяное поле со странными фигурами, около одной из которых Наташка и продолжала сидеть на корточках. Только теперь вокруг надрубленной фигуры на льду явно виднелись капли крови.

• 
• 
•