Иноир, 67 - 15 мая 2013 09:27

Странная метаморфоза приключилась со мной. Ещё полчаса назад я шёл по Невскому и никого не интересовал. Зелёные брюки, зелёный китель, зелёная рубашка, зелёный галстук, зелёная фуражка...
У меня в руке цветок, я такой же зелёный с головы до пят, но на меня смотрят все, и улыбаются... Начальник патруля вместо, обычной в таких случаях, проверки документов, как-то, особенно залихватски, козырнул мне в ответ и многозначительно подмигнул, явно, что-то вспомнил из недавней курсантской жизни.
Черенок у розы оказался замечательной длины: он целиком помещался за полой кителя, шипы кололи через рубашку живот, но, если немного ссутулиться, терпимо. Торчать на аллее Летнего сада с розой в руке мне не хотелось... Голос раздался неожиданно, из-за спины.
- Господин юнкер, прекратите мучить цветок!
Откуда она появилась? Я десять секунд назад оглядывался - её не было, у неё тут что, персональный подземный ход...
- Своим варварством Вы заставили меня изменить свой план!
Так, понятно, я уже в чём-то виноват...
- Я должна была появиться с первыми признаками отчаяния на Вашем лице!
А застрелиться я не должен был?
- Что Вы застыли? Немедленно...
К этому моменту я уже успел расстегнуть китель, накал и скорость произнесения претензий уменьшились вдвое.
- Боже, какая красота! Никогда бы не подумала, что современные юнкера знают язык цветов!
Я попытался сделать вид, что по субботам только на нём и разговариваю... Через секунду побледнел, почувствовав себя обезьяной, которая тыкая пальцем в клавиатуру печатной машинки, случайно набрала какое-то слово и теперь боится, что заставят его произнести. Слава богу, роза продолжала оказывать своё тлетворное воздействие на женский мозг, я почти успокоился. Первый в моей жизни цветок подарен мной, потому что так захотел я, а не потому что так делают все, не потому, что сегодня такой день или повод, когда я должен это сделать.
Внезапно со мной произошло то, что иногда происходило в детстве, когда вдруг открывался какой-то неведомый мне канал связи и я, не знаю, как правильно сказать, слышал или воспринимал все мысли другого человека во всей их сумятице, обрывочности, непоследовательности, только тогда в детстве ничего в итоге разобрать не мог, было слишком много слов, значения которых я просто не знал. Как-то, играя с мамой в "виселицу" я явственно увидел слово, которое она задумала, но оно было такое длинное, такое труднопроизносимое и так быстро исчезло, что я запомнил только отдельные буквы и места, где они стояли. С папой играть было интереснее, он никогда не пытался выиграть у меня любой ценой, потому что знал, что после трёх поражений подряд, я заплачу, поэтому в его словах никогда не было больше девяти букв и слова из его головы не исчезали так быстро, как из маминой. Он искренне удивлялся, откуда я знаю те химические вещества и термины, которые он обычно использовал в качестве загадки и мужественно признавал своё поражение.

• 
• 
•