voyageuse, 62 - 1 марта 2013 15:39

Она умерла...
Не пугайтесь! Она — всего лишь машина. Легкая серебристая «Тойота Эхо» с тремя волнообразными полосками на обоих боках: серой, голубой и синей. С чуть раскосыми глазами-фарами, расставленными широко как у мультяшного зайца, и с таким же круглым выпуклым лбом... Юркая, умная, верная.
Есть ли душа у автомобиля?
У моей серебристой она, несомненно, была...
Я с ней разговаривала постоянно. Уговаривала, успокаивала, благодарила. А она меня слушала. И понимала.
Она и ломалась-то крайне редко. Почти никогда. Но если и ломалась, то все равно везла меня. А как же иначе?

Как-то, прямо посередине дороги из Москвы в Саратов, что-то разладилось в ее АКПП. Я помигала дальним светом: «Рятуйте, ребятушки! Мальчики с жезлами в кустах!». Моя Эшка зафыркала...и встала. То есть просто — сразу и вдруг. И даже, если ты блондинка, и даже, если на тебе беззащитные коротенькие шортики, АКПП — это вам не пробитое колесо. А бесконечные поля и плюгавенький лесок вдоль трассы никак не предполагают наличия хоть плохонького, но автосервиса. Впрочем, на тот момент мне не помог бы даже громадный сверкающий «Тойота — центр» на 39-ом км МКАДа... Нет, он бы, конечно, помог, завались в одном из моих крошечных кармашков нехиленькая такая сумма на новую коробку передач.
Я немного побегала вокруг машинки. Открыла зачем-то капот. Под его крышкой я узнала только бачок для заливания омывающей жидкости. Сев за руль, немного поплакала. И начала (от отчаяния, по всей видимости! ) передвигать разные рычажки. В какой-то момент Эшка дернулась и поехала. Правда, поехала как-то неровно, но через некоторое время я приноровилась. Иногда она недовольно взрыкивала, иногда жалобно постукивала. Но везла!
В общей сложности мы преодолели 1350 км: полдороги до Саратова и весь путь обратно.
Я пообещала, что никогда ее не продам. Серебристая стала для меня Другом.

Однажды, километрах в ста от Пензы, порвался ремешок генератора. Мелкая пустяковина в копейку ценой. Когда б опять вокруг не леса да поля. Пришла моя очередь катать ту, что всегда катала меня. На эвакуаторе. Бросить ее, даже временно, я уже не могла...

Иногда она меня спасала. А потом спасла моего сына.
Я угодила в больницу. А сын, мотаясь между мной и папой, которой пребывал на тот момент в другой клинике на противоположном конце Москвы, временно пересел со своей «пятерки» на мою серебристую. Так было безопаснее. Да и быстрее. Но случилось то, что случилось. В недобрый час, на скользкой, покрытой мокрой наледью дороге машину занесло (это я езжу медленно и трусливо, а сынку подобные страхи неведомы), и на скорости в 80 км она вошла в припаркованный у обочины КАМАЗ. Сын отделался небольшой трещиной в ребре и разбитой губой. А она умерла...

В моей жизни машины еще будут. Сев однажды за руль, я уже не смогу от него отказаться.
Но такой, как моя Эшка, у меня больше не будет никогда.
«Это всего лишь железо», - расхожее утверждение, которым меня пытается успокоить каждый второй. Я киваю. И отчасти я с этим согласна.
Но лишь — отчасти.
Она была первой. Как забыть самое первое? Первую любовь, первый поцелуй, первую победу и первую награду за нее...
И еще: она подарила мне крылья. Тот, кто знает нашу с ней историю, тот поймет. А кто не знает, пусть поверит на слово: именно так оно и было.
Любой человек может быть крылатым. Только крылышки нам судьба дает разными способами. И разного цвета. У кого-то они белые, посверкивающие, как новенький снег на солнце. У кого-то — тяжелые, черные. У кого-то праздничные, радужные, переливающиеся, как маслянисто — зыбкая поверхность мыльного пузыря...
Мои крылья — серебристые. Такими они навсегда и останутся.

• 
• 
•