Буся, 88 - 22 января 2013 09:20

Одиночество. Сколько печальных песен, грустных размышлений, сколько взывающих постов и голодных взглядов... И все оттого, что вы никогда не разглядывали одиночество вблизи. Оттого, что вы боитесь посмотреть ему в глаза почти так же, как боитесь взглянуть в глаза смерти. А осмелились бы – и увидели, как прекрасно одиночество.

Оно влажное и бескрайнее, как мокрое ночное октябрьское небо, в котором нет ни одной звезды, но серые облака мерцают отраженным от города светом. Оно легкое и свободное, как полиэтиленовый пакет, летающий над асфальтом, не боящийся грязных колес машин и заигрывающий с ветром. Оно звенит, как осенний лист, который на секунду замер в воздухе, словно решает: опуститься или улететь. Оно – глухая тишина посреди оттепельного снегопада. Оно - огромная пуховая шаль, которая может пройти сквозь колечко и окутать кустодиевскую купчиху.

А если бы вы прожили, глядя в глаза одиночеству, долгое время, вы бы увидели, много еще чего.

И поняли бы, до чего одиночество банально.
Оно заставляет выбрасывать половинку зачерствевшего батона, три дня пропадавшего в хлебнице. Из-за него заварочный чайник самого маленького размера ищешь по всем магазинам, и всё равно часть заварки остается (используйте как маску для глаз). Из-за него скисают в холодильнике здоровенные ломти арбуза, который нет сил доесть. И курицей, запеченной в воскресенье, потом давишься всю неделю тоже из-за него.

И удивились бы, как одиночество повсеместно.

Вот кто-то спит на не разобранном диване, прижимаясь к спинке, чтобы почувствовать хоть какую-то опору. А рядом на столе – купленные вчера мохнатые астры. Это одиночество.

Вот кто-то проснулся от шагов и смеха в коридоре и, потягиваясь, соображает, что он в тесном пыльном номере второсортной гостиницы далеко от дома, и конца краю командировке не видно. Это одиночество

Вот сосны склонились над берегом моря. Жарко. Воздух чуть холодней человеческого тела. Волны говорят свои вечные сплетни. Это тоже одиночество. Люди плещутся, дети строят замки из песка, собаки играют с пеной, женщины катают коляски, велосипедисты проносятся в майках, мокрых от пота, на ходу заливая воду из пластиковых бутылок в рты. Это тоже одиночество.

Вы мне не верите?

Смотрите: вот женщина сидит на скамье в тени. Она оперлась ладонями о край и откинулась назад, чтоб спина отдохнула. На ней сине-белая муслиновая туника, с глубоким вырезом, в который видны ключицы и грудь, подгоревшие до розового цвета, ее ступни сбиты и заклеены пластырем, пыльные пальцы торчат из разношенных босоножек. Она смотрит на море, на бледное небо, на людей, но что она видит? Другой мир, другие правила, дивные приключения и опасные ловушки, и может быть, верный приют, где её ждет свежий хлеб, молоко и мёд, и спокойный сон... Она улыбается, она счастлива. Что вы говорите? У нее слезы бегут по щекам и шее? Да, и это тоже одиночество.

• 
• 
•