Александр, 61 - 23 декабря 2012 21:41

Просто любовь. Продолжение.
Сейчас таких кризисов нет. Потому что если раньше это была торговля. но со своими принципами, то сейчас - просто торговля, просто базар. Вы нам Ливию, а мы вам - ВТО. Или ещё что-нибудь. Мы вам - Грузию, а вы нам... А что вы нам? Ничего? Тогда мы такой хай на весь мир поднимём и в других договорённостях где-нибудь ущучим. Мы вам Уго Чавеса, а вы уж на Иран нажмите. И палестинцев этих постарайтесь унять, а мы в Сирии будем не особенно... Так что ныне - это откровенная современная базарно-рыночная торговля- со своими лживыми рекламами и информационными пиар-акциями, делягами и барышниками, посредниками-рвачами и слабаками-проигравшими. И не очень прикрытая... Раньше всё было шито-крыто. Всё по уму, всё как учили. И создавалась видимость порядка и нравственности во внешней политике. "СССР - стойкий борец за счастье всех трудящихся во всём мире!" Это вслух, в коммюнике, в газетах... Мы вам Гранаду, а вы нам Анголу. Это уже в кулуарах. Мы закроем глаза на ваши бесчинства в Панаме, а вы не очень в Никарагуа. лады? Ну как - по рукам?Только - тсссс! И вот всё, что было "тсссс" - это делал её отец. Не один, конечно. Море их было - этих "других официальных". Работа сложная, много требует знаний, ума, сил. Но за это -первоклассное обеспечение, престижное жильё, классный автомобиль, дача в хорошем районе в Подмосковье, отпуск за границей для членов семьи, продуктовые распределители. Но если вдруг ты... Не дай тебе Бог! Пришла новая власть - с новыми нагловато-распоясанными принципами, вернее - вообще без каких-то принципов. Всё старое смели, разрушили, а новое - ещё не народилось. А выскочку Козырева папа вообще на дух не переносил. И не очень скрывал это - ну так гласность! Папу стали притеснять, припоминать ему всё, что он делал при коммунистах и в конце-концов отправили каким-то вторым или третьим послом в далёкую Занзибарщину. Откуда мама его вскорости и привезла... В цинковом гробу... Теракт... Это было почти тринадцать лет назад. Лизка тогда пошла в школу. А Фила жила с мужем - перспективным работником МИДа, ярым козыревцем, бесприницпным делягой от внешней политики, из-за чего отец стал относиться к Филе с каким-то... недоверием, что ли? С какой-то нелюбовью и холодностью. Отец был честным коммунистом и не любил полутонов и компромиссов - особенно в личной жизни. Хотя всегда ими занимался в государственной. Олег конфликтовал с Филой из-за её отца, а отец конфилктовал с Филой из-за её мужа. Она была словно меж двух огней. Ей надо было изворачиваться, лгать обоим и себе, чтобы понравится и Олегу, и отцу. В конце-концов ей это надоело, она на всё это плюнула и развелась. Чтобы нравиться другим. А через четыре месяца после её развода отец погиб. Получилось - зря развелась, ещё чуть-чуть бы подождать... А так - зря всё это...
Но Олег восстанавливать семью совсем не торопился, наоборот - быстренько женился на совсем молоденькой выпускнице какого-то гуманитарного московского ВУЗа, что интересно - не москвичке - и укатил на должность атташе в какое-то посольство. Куда-то в какой-то европейский новодел - так в МИДе тогда называли эти новоиспечённые капстраны -Польшу, Венгрию, Румынию и прочих бывших демократов-социалистов. Так что не зря... Никогда ничего не бывает зря... Это мы сначал только так думаем - эх, какая невезуха! Эх, зачем я это сделал? Всё зря! Проходит время, ситуация меняется, порой становится прямопротивоположной и... Ой, как хорошо, что тогда так случилось! Ой как не зря! - Филочка, я забыла тебе сказать - тебе звонили... Какой-то Иннокентий Викторович... Судя по голосу - приятный такой баритон - грудной, мягкий, - и по лексикону - человек довольно интеллигентный... Культурный... Мы с ним так долго разговаривали - он прекрасный собеседник... Фила замерла - неужели он что-то сказал маме про её болезнь? - И знаешь, что я поняла? Что? Что ты поняла? - готова была заорать Фила в нетерпении и испуге. - Что он... - мама выдержала торжественную паузу и лукаво блеснула глазами, - он в тебя влюблёёёён, Филочка! Меня не проведёёёшь! Да и мужчины-то нынче - загадка только для совершенно глупых женщин, этакий секрет Полишинеля. Он ТАК о тебе говорил! Я поняла, что это твой лечащий врач. Но столько заботы, столько трогательной обеспокоенности было в его голосе... Филочка, ты должна меня с ним познакомить. Фила воздохнула. - Познакомитесь... Может быть, очень скоро... - слово "в больнице" она не добавила. Но в душе у неё вдруг что-то затеплилось... Может это рак закурил? Она-то бросила... Поддавшись, наконец, на уговоры Иннокентия - они уже перешли на ты и звали друг-друга по именам. Вот Фила и поддалась Иннокентию. Но - только в этом вопросе. Пока... Он постоянно ей повторяет: курить - здоровью вредить. Как оригинально! И так свежо! - ехидно издевалась она над этими его словами. Интересно - какой перл он выдаст в следующий раз? Целоваться - здоровьем наливаться? Да запросто что-нибудь такое отмочит - с него станется! - он же врач. И его первейшая задача - заботиться о её здоровье. Он же клятву Гиппократа давал! А сам курит... Врач-вредитель...
..Этот их первый день, вернее, эта их первая ночь... Она врезалась Филе в память словно вспыхнувший метеор в ночное небо - так же стремительно и ярко. Она видела её отчетливо и ясно - поминутно, посекундно -хотя пребывала тогда в какой-то воздушной невесомости, в каком-то парении, словно плавно плыла в каком-то густом как прозрачный кисель тумане, словно вошла в мираж и никак не могла из него выйти,.. Не могла? Или - не хотела?

...После того поцелуя они долго стояли прижавшись друг к другу, прижавшись крепко, почти слившись воедино, словно растворившись друг в друге.

• 
• 
•