Остап Бендлер, 45 - 17 декабря 2012 23:12

Продолжение 3
Парочка примеров потреблядства

Большой Загородный Дом. Необходим каждому, у кого есть статус в США, стоит кучу денег, требует платить кучу налогов, имеет кучу неиспользуемых комнат, и удлиняет время на добраться до работы и обратно часа на 3 в день. Причем средний американец использует в этом доме спальню, где спит, гостиную, где смотрит зомбоящик и кухню, где хранит (но не готовит) еду. ИЧСХ, такой дом позволяет складировать внутри себя очень много ненужного барахла, не выбрасывая его, во всяких чердаках, кладовках и прочих пустых комнатах, что для потреблядства в целом очень практично.

Алмаз В Обручальном Кольце. Тру обручальное кольцо вплоть до 1960-х годов было просто золотым кольцом, без камней, такими пользовались евреи ещё 2000 лет назад. Но ВНЕЗАПНО выяснилось, что в обручальное кольцо нужно добавлять драгоценные камни, и не какие-нибудь рубины и изумруды (которые имеют разные цвета, что красиво), а обязательно алмазы. Такие факты, как то, что алмаз не шибко красив, при неосторожном движении активно (на фоне других драгоценных камней) царапает полированные и глянцевые поверхности, не идут ни в какое сравнение в глазах потребляди с тем фактом, что стоит он дороже (хотя и не намного, и не всегда), чем любой другой драгоценный камень.

Элитная Одежда. Если продаются пиджаки в ценовом диапазоне от 1000 до 10000 долларов за штуку, основной спрос идет на пиджаки за 4000-6000, а пиджаки за 1000 никто не берет. Когда дешевых пиджаков набирается достаточно много, их начинают продавать по цене 5000 за шт., и они прекрасно распродаются.

Практически любые товары, в которых потреблядь не разбирается, покупаются только дорогими: например, элитные сорта вина — даже теми, кто мускат «Крымский» не отличит от «Французского».
Описание примера потреблядства, данное Ильфом и Петровым

Граждане! Уважайте пружинный матрац в голубых цветочках! Это — семейный очаг, альфа и омега меблировки, общее и целое домашнего уюта, любовная база, отец примуса! Как сладко спать под демократический звон его пружин! Какие сладкие сны видит человек, засыпающий на его голубой дерюге! Каким уважением пользуется каждый матрацевладелец! Человек, лишенный матраца, — жалок. Он не существует. Он не платит налогов, не имеет жены, знакомые не занимают ему денег до среды, шоферы такси посылают ему вдогонку оскорбительные слова, девушки смеются над ним — они не любят идеалистов. Человек, лишенный матраца, большей частью пишет стихи: Под мягкий звон часов Буре приятно отдыхать в качалке. Снежинки вьются на дворе, и, как мечты, летают галки. Пишет он эти стихи за высокой конторкой телеграфа, задерживая деловых матрацевладельцев, пришедших отправлять телеграммы. Матрац ломает жизнь человеческую. В его обивке и пружинах таится какая-то сила, притягательная и до сих пор не исследованная. На призывный звон его пружин стекаются люди и вещи. Приходит финагент и девушки. Они хотят дружить с матрацевладельцами. Финагент делает это в целях фискальных, преследующих государственную пользу, а девушки — бескорыстно, повинуясь законам природы. Начинается цветение молодости. Финагент, собравши налог, как пчела собирает весеннюю взятку, с радостным гулом улетает в свой участковый улей. А отхлынувших девушек заменяет жена и примус «Ювель No 1». Матрац ненасытен. Он требует жертвоприношений. По ночам он издает звон падающего меча. Ему нужна этажерка. Ему нужен стол на глупых тумбах. Лязгая пружинами, он требует занавесей, портьер и кухонной посуды. Он толкает человека и говорит ему: — Пойди и купи рубель и качалку! — Мне стыдно за тебя, человек! У тебя до сих пор нет ковра! — Работай! Я скоро принесу тебе детей! Тебе нужны деньги на пеленки и колясочку! Матрац все помнит и все делает по-своему. Даже поэт не может избежать общей участи. Вот он везет с Сухаревского рынка матрац, с ужасом прижимаясь к его мягкому брюху. — Я сломлю твое упорство, поэт! — говорит матрац. — Тебе уже не надо будет бегать на телеграф писать стихи. Да и вообще, стоит ли их писать? Служи! И сальдо будет всегда в твою пользу. Подумай о жене и детях. — У меня нет жены, — кричит поэт, отшатываясь от пружинного учителя. — Она будет. И я не поручусь, что это будет самая красивая девушка на земле. Я не знаю даже, будет ли она добра. Приготовься ко всему. У тебя родятся дети. — Я не люблю детей! — Ты полюбишь их! — Вы пугаете меня, гражданин матрац! — Молчи, дурак! Ты не знаешь всего! Ты еще возьмешь в Мосдреве кредит на мебель. — Я убью тебя, матрац! — Щенок. Если ты осмелишься это сделать, соседи донесут на тебя в домоуправление. Так каждое воскресенье, под радостный звон матрацев, циркулируют по Москве счастливцы.
«12 стульев», 1927 г.