Александр, 61 - 3 декабря 2012 22:18

Не успела. Продолжение.
Собеседник усмехнулся: - А случалось ли тебе, старец, блукать во тьме кромешной? Или в топи бездонной смертельной увязнуть? Было ведь такое? Точно, было. По молодости, когда Кузьмич подорвал с зоны на волю и шёл по тайге ночью, ибо днём опасно, во тьме кромешной сплошной - ни звёзд, ни луны, и забрёл в болото гиблое. Откуда знает? Или совпало? А может и взаправду - ОН? Не шутит? - Было дело, мил-человек, чуть не потоп... - И помнишь - как выбрался? - Мешок у меня тяжёлый был, на дно тянул. Я его бросил, руки освободил и за ветки - за ветки - так и выбрался. Странник опять усмехнулся: - Мешок? Бросил? И спасся? До Кузьмича смутно стало доходить. - Так выходит - бросил барахло и спасся, - неуверенно проговорил старик. - А вот они - те, кто мучаются - не бросают. А у кого нет - тянутся к нему. А он их - в свою очередь - тянет. туда - в пучину, в топь. И как - вспомни - ты из тайги вышел? Кузьмич задумался... - Помню... Сел я на землю сырую и заплакал. В мешке все мои скудные запасы были, спички, нож, топор - куды ж без них? В тайге без них - верная смерть... - И что? Принял смерть? - Ты знаш - луна вдруг выползла и светло стало. Словно - окаянная - мольбы мои услышала. Светло! Ну не так, чтобы как днём, но видать. Я в полутёмках энтих по кромочке болото обошёл и - вот же дела! - из тайги вышел. Гляжу - домик охотничий. Заимка. Зашёл, а там и спички, и дрова, и снедь кое-какая. И топор! Я печку растопил, обогрелся. обсушился, чаёк сварганил - житуха! - А ведь час назад умирать готовился? - Ей-ей думал кранты! - Кузьмич суетно перекрестился. - А домик охотничий выходит тебя спас? - Нууу... выходит так... - Кто-то ж его поставил? И не пустой, а чтоб страннику бедствующему там вольготно было - обогрелся, подхарчился, так мыслишь? - Так-так! Добрые люди - спасибо им. - И заметь - не в мешок, а из мешка. Не себе, а людям. Как смекаешь - мучаются те люди? Горе мыкают? Кузьмич задумался. От оно как выходит-то! Может у них шуб-то и нет, и хором разухабистых и чаша мабуть не до краёв полна, но... - Уж не знаю, как там у них с богатством этим треклятым, только одно скажу - душевные люди... Настоящие... Не дадут пропасть. - А раз другому не дадут пропасть, то и сами - думаю - не пропадут, так? - Оно конешно! - Ну теперь понял, зачем вас создали? Всё просто - не от Лукавого же, а от Отца нашего Небесного - возлюби ближнего своего как самого себя... "Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего" А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас... и молитесь за обижающих вас и гонящих вас... Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный... Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше..." (Ев.Мф.из гл.5-6) И настоящее сокровище - душа ваша, ибо ей повинуясь, творит человек на земле всё доброе и всё злое. И по делам вашим да воздастся вам!.. Незнакомец вещал негромко, но твёрдо и так уверенно, что у Ирины не возникло даже тени сомнения в его словах. От этой незыблимой уверенности веяло таким спокойствием, такой мудростью и безмятежностью, а слова лились мелодично, словно ручеек чистый лесной, что Ирина не заметила, как снова уснула... Спокойно и безмятежно... С улыбкой на лице...

- Кузьмич, а с кем это ты ночью беседы беседовал? - спросила она утром у старика. - С кем? - глаза старика воровато забегали. - А уж не приснилось ли тебе, дочка? Вроде никого и не было... Ну разве что - Христос заходил... Дак он часто ко мне приходит - вот как напьюсь - так он и тут. - старик рассмеялся и добавил: - Любит наш господь блаженных - не от мира сего. Дык он и сам... - он замолчал и снова хохотнул озорно. - Врёшь ты всё, старый. - улыбнулась Ирина и обняла старика, потёрлась о колючую щетину на его щеке. - ладно, сейчас до ветру схожу и буду завтрак готовить. - О! Это дело! Оживаешь, дочка. оживаешь! - обрадованно воскликнул дедок и непонятно было - чему больше он радуется -завтраку или перемене в Ирине. Ирина вышла в сенцы - утро уже давно наступило, в вечно тёмных сенях было светло. Она прошла вдоль стенки и вдруг... замерла. открыв рот... На гвоздике, поверх засаленных фуфаек Кузьмича... висела её норковая шуба.

• 
• 
•