Кирилл, 46 - 29 октября 2012 09:06

1.Один.

Лето было жарким. Город мой миня окончательно заеб и я собрав свой гардероб (футболку с надписью «Я ЖЕНИ Хуя не помню» и шортики в клеточку» здесь и далее примечание афтора) и ебнул в деревню под Ебургом. Почему в деревню? Да заебало, забало стоять в пробках, заебало видеть всяких там эмо готов и потеющих в спортивнх тришках гопорят, которые совсем обленились и не справляются со своими функциями — санитаров окраин. В моей молочно картофельной деревне меня ожидал дедушко милой душевной организации старичок, со стальными протезами вместо ног. Жил он спокойно размеренно и редкие письма скуки иногда тревожили мой почтовый ящег. Ну а хули, не повод порадовать старика. Короч я приехал. И жизнь потекла через коровье вымя, в смысле медленно, но сука напористо. Ряха моя росла с каждым днем, мамончик блестел и играл на солнце, а загар ложился слоями превращая меня в бройлера гриль. Все было заебись. Днем я крутил коровам хвосты, в обед закидывался деревенскими коровопродуктами (сметана, творожок, молочко, йогурт блиа) а ближе к вечеру, когда душа хотела подрыва и азарта я шел за самогоном. Глаза моего птеродедушки всегда загорались неоднозначным блеском, когда я приходил под ручку с самогоном. Он садился по удобнее (дедушка), делал телеизор по тише, а свой граненый стакан ставил ко мне поближе. Я же доставал из морозилки снег, аккуратно высыпал его в свой граненный олд фэшн, заливал горючей ЖИДкостью, нашпиговывал его щавелем, и во весь этот букет добавлял порцию мнеральной воды «божий ручеек», в такие вечера с дедом я пил мохито. Деревенское мохито. Сбалтывая, но не смешивая. Дед за процедурой алко пати рассказывал ниибательски смешные рассказы, про войну, бап, и кичу на которой он сидел.
Повторюсь все было зоебись. И жизнь в дали от города мне доставляла еще как. Это была не жизнь, это был ахуенчик бодрый. Но маленький червь поселился внутри меня и скаждым днем рос все больше и больше. Ладно бы это был глист обыкновенный, но червь был аллегоричным и метафорообразным. Червь, который, забегая вперед, разросся сука до размеров анаконды, алицетворял собой обыкновенную потребность в ебле. В пристройке своего стригунка в чужое бритое гнездышко. В трудоустройстве Федора на буровую работу. В емперическом овладании обьектом субьекта. Дрочка напоминала уже отношения с давней подругой. Без искры, задора и звонких пошлепываний по жеппе. Не панацея короч. Ебать дедовских гусей было совсем не камильфо. А местные бабы напоминали гибрид мартышек с неизвестным дарвину звероящером. При виде их хуй невольно морщился и уходил куда то в глубь мошонки, как шулудивый пес. Дни без ебли тянулись очень долго. Эта целомудренная жизнь начала наколять. Кожаный прибор пылился на полке. И коровьи хвосты перестали меня радовать, местная хаванина вызывала рвотные позывы, а синька с старым пердуном на колесиках мне обрыдла. Все его рассказы я выучил наизустьи и мог их пересказать разбуди меня на периферии пяти шести часов ночи. Жизнь без ебли огненная гиена. Так я решил в те дни, начиная, косится в сторону чемоданов.
Но суету угрюмых дней разбавила она...

• 
• 
•