ТоварищСухов, 62 - 12 июля 2012 19:38

[SIZE=+1][FONT=Courier][COLOR=brown] Дон Барсилио [/COLOR]
[SIZE=+1][FONT=Courier]
[COLOR=darkblue]
Жили мы тогда в Краснодаре: я, Валя и наша дочка Татьяна. Однажды, вернувшись с работы, я увидел дома здоровенного кота, который разгуливал по комнатам с такой хозяйственной бесцеремонностью, словно всю жизнь прожил в нашей квартире в должности по меньшей мере домоуправителя. Я говорю «по меньшей мере» потому, что на меня он не обратил никакого внимания.
Валя и Таня были в каком-то радостно-смущенном состоянии. Они объяснили мне, что кот пришлый: соседка, что под нами, получила его на постой от хозяев, которые уехали куда-то на Север. Соседка теперь хотела бы его тоже куда-нибудь пристроить, поскольку ей приходится часто отлучаться, и кот из-за этого живет в квартире один, без должного питания и надзора. Все это жена и дочь выяснили после того, как кот случайно забрел в нашу квартиру, перепутав, очевидно, этаж и дверь. Валю и Таню он покорил важным видом, размерами и непринужденностью, с которой обследовал наши комнаты.
Узнав родословную кота, (выяснилось, что он из благородной семьи, где хозяева души в нем не чаяли, и чуть ли не сажали его с собой за стол обедать), мои девушки решили спасти принца чистых кровей и предложили соседке передать кота на временное жительство к нам. Та охотно согласилась.
Кота звали Барсиком. Очень скоро выяснилось, что он не только пришлый, но также дошлый, а в некотором роде даже ушлый. Во-первых, он постоянно хотел кушать. Кушать он хотел не то, что кошки обычно кушают, а исключительно морскую рыбку, предпочтительно ставриду, выпотрошенную предварительно и непременно ошпаренную кипятком. Ничего другого кот кушать не желал: ни вареного мяса, ни курятины, ни колбасы, ни молока, ни сметаны, ни рыбы под маринадом. Я не поручусь за черную икру. Ее, быть может, он бы тоже откушал, но черной икры в доме не было.
Кот был постоянно печален. Даже покушав ставридки, он продолжал кручиниться, и хорошо поставленным тенором требовал добавки. Ставриды исчезали в его длинном, но, в общем-то скорее худощавом, чем упитанном теле бесследно. Кот тоскливо смотрел на нас, кричал «Мау!» и звал на кухню в надежде, что ритуал кормления будет продолжен.
Валя со свойственной ей настойчивостью поклялась научить кота есть все. Я этот план одобрил. Чего проще: не давать рыбы день, и два, и три, - и будет, как миленький, жрать что дадут.
Кот не ел неделю, страшно исхудал, взгляд у него стал просветленным, как у великомученника и кандидата в святые. Кот, похоже, объявил голодовку по политическим мотивам. Тогда Валя решила кормить кота принудительно. Делала она это так: садилась на табурет, ставила кота на задние лапы, зажимала его коленями, одной рукой держала его передние лапы, а другой толкала ему в рот еду. Кот непрерывно жалобно пел «мау-мау-мау», но жевал, что и требовалось. – Ничего, привыкнет, - будет есть сам, - говорила Валя.
Но кот не привыкал. Точнее, он привык к тому, что его кормят, уже не сопротивлялся, а «мау-мау» пел лишь тогда, когда его пытались кормить хлебом. Сам же он не ел ничего. Ждал рыбу.
Сила воли у него оказалась больше, чем у нас. Мы махнули в конце концов рукой и послали Татьяну за ставридой.
Согласитесь, что подобные упорство и целеустремленность внушают уважение. Татьяна переименовала кота в Барсилио, хотя просившуюся к этому звучному имени приставку «дон» не добавляла, чтобы кот не возомнил о себе Бог весть что.
Какой-либо пользы Барсилио не приносил: мышей в доме не было, а забегавшими иногда от соседей тараканами он брезговал.
Кот все более входил в роль нахалюги-хозяина, с трудом переносящего квартирантов, которым он из милости сдал угол. Мы начинали понимать, что Барсилио не так прост и глуп, как хочет казаться.
Гулять на улицу кот не ходил. Если его выносили во двор, то он приседал, и по-пластунски полз к ближайшему подъезду (именно к ближайшему, не обязательно к нашему). Потом пулей летел на 5-й этаж (эту деталь адреса своего проживания он помнил, очевидно, твердо), и начинал вопить под дверью, вызывая недоумение и негодование жильцов.
Во время одной из таких «прогулок» он забился в узкую щель между двумя железными гаражами и просидел там сутки. Он не орал, смотрел на нас безумным взглядом и отказывался выйти. На другой день к вечеру мы обнаружили его, как водится, на пятом этаже в чужом подъезде. Нос у него был поцарапан, в глазах застыл ужас. Кот вздрагивал, вспоминая, очевидно, кошмары минувшей ночи.
Постепенно кот терял авторитет в доме: импозантный вид его уже не вводил нас в заблуждение, а трусость мы ему прощать не собирались.
Время шло. Мы терпели кота на грани «выбросить к черту» и «жалко паразитину, ведь пропадет». Ругали его прежних хозяев, не давших ему должного воспитания, замечая при этом, что, в сущности, бедное животное ни в чем не виновато.

[COLOR=red] Окончание ниже [/COLOR]

• 
• 
•