Только Твоя, 42 - 29 ноября 2011 19:15

[FONT=Courier][COLOR=red]Это ктой-та к нам приехал?[/COLOR][/FONT](продолжение)

На папином диване лежал незнакомый мужик, развратно шевеля жёлтыми пятками, выглядывающими из разноцветных дырявых носков, и лениво щёлкал пультом от телевизора. В маминой комнате стояли клетчатые баулы, из которых торчали серые валенки и два лошадиных копыта. На кресле, накрытая газетой «Могилёвские новости», на которой проступали жирные пятна, безмятежно спала моя мама, источая сильный запах валерьянки. В бывшей моей комнате, разложив на кровати лук, буханку хлеба и три солёных помидора, возлегали тётя Таня со своими карапузами, и жрали хань из хрустальных фужеров, подаренных мне мамой на мою свадьбу.
В глазах у меня потемнело, и от переизбытка чувств я стала заваливаться на папу. Крепкое отцовское плечо не дало мне упасть на пол, а папин голос сзади подытожил:
- Три недели.
Голосом Никиты Джигурды я сказала только два слова:
- фиг. Одевайся.
Папа не рискнул со мной спорить, и исчез. А я вошла в комнату.
- Приехали? – Риторически поинтересовалась я, выкидывая в окно лук и помидоры.
- Ы. – Ответил Васёк. Или Витёк. фиг их разберёшь – они на одно ебало.
- Приезжайте к нам ещё. – Вежливо продолжила я, аккуратно извлекая из рук тёти Тани фужер с надписью «Совет да любовь». – Лет через семьдесят. Раньше не надо. Я ещё буду крепка и сильна. И вырву всем вам ноги.
На этом моё спокойствие, вызванное шоком, благополучно закончилось, и я заорала:
- Я вырву всем вам ваши ебучие сраные ноги, вырву вместе с вонючими носками, которыми вы, бляди, навоняли на всю мою квартиру! Я вколочу вам в глотки ваши валенки и копыта, а жопы вам навтыкаю останки вашего папы, которого я прям щас отправлюсь рвать на куски зубами! Я сложу вас в ваши баулы, а мой папа принесёт мне с работы пятьдесят кило цемента. Мой папа строитель, он умеет красть цемент со стройки так, чтобы его не поймали, и он украдёт его. Для меня. И поможет мне сделать в тазу раствор. Который я напихаю вам во все отверстия, и ещё останется литров сорок, чтобы полностью наполнить ваши ебучие авоськи, в которых будете лежать вы! После этого мы с моим папой – а он крепкий мужик, он на стройке работает – допинаем ваши авоськи до Яузы, и кинем вас в реку. С обрыва. И пофиг, что там нет никакого обрыва – я клянусь, он там появится. Если. Вы. Через минуту. Не съебётесь. Отсюда. НАфиг!!!!
На этом месте у меня временно закончился словарный запас, и я услышала как хлопнула входная дверь. Оглянувшись назад, я увидела открытый папин рот, и сделала вывод, что из квартиры съебался вовсе не он. Поняли это и жители Белоруссии.
- У нас билеты на семнадцатое число… - Проблеяла то ли Оля, то ли Лена – тоже фиг поймёшь, они на одну синюю рожу, но тут же увидела как покраснело моё лицо, и исправилась: - Но мы можем их поменять.
Я сделала шаг в сторону, освобождая дверной проём, и тихо сказала:
- Пошли нафиг!
Ещё никогда я не видела, чтобы нафиг шли так слаженно, в ногу, и так быстро.
Через три минуты входная дверь хлопнула ещё один раз, и в квартире остались я, мама, папа, и запах носков.
Я повернулась к отцу:
- Я вот только одного не пойму: ты чо, не мужик, что ли?
Папа испуганно сделал шаг назад, и упёрся спиной в шкаф. Дочь он воспитывал сам лично, поэтому знал, что сейчас будет.
- Какого хуя, спрашивается, я должна приходить к вам, выгонять этих упырей, спасать свой богемский хрусталь, и надрывать свой прекрасный голос?!
Папа закрыл глаза.
- Какого хуя это делаю я?! Ты! – Мой палец упёрся в папину грудь. – Ты меня учил стоять за себя, учил не позволять садиться себе на шею, учил… Да ты меня дохуя чему учил! Так почему я должна бросать свои дела, и бежать к вам, чтобы выставить из вашей хаты шестерых мудаков?!
Папа открыл глаза, и буднично ответил:
- Потому и учил. Чтоб пришла, и постояла. Водку будешь?
Я посмотрела на папу, и выдохнула:
- Давай.
- Матери-то чо скажем? – Папа полез в холодильник, и достал оттуда бутылку водки. – Рюмки на кухне. Сполосни.
- А ничо не скажем. – Я зашла на кухню, и достала из шкафчика две рюмки. – Щас выпьем, и ко мне пойдём. Колбаски порежь.
- Не, я к тебе не пойду. – Папа принял от меня рюмку, и приподнял её: - За тебя.
- Ага. – Рюмки со звоном соприкоснулись. – Точно не пойдёшь?
Папа сунул в рот кружок колбасы, и машинально вытер бороду:
- Точно не пойду. Кому-то надо телефоны попрятать. Мать скоро проснётся. Ты же хочешь провести этот вечер спокойно?
- Спасибо, пап. – Я посмотрела на бутылку, завинтила обратно пробку, и убрала водку обратно в холодильник. – Я это… Всё правильно сделала?
Папа отвернулся к окну, и в отражении стекла я увидела, что он улыбается.
Наклонившись, я поцеловала отца в щёку, и через полминуты входная дверь хлопнула в третий раз.

Телефонный звонок разбудил меня в восемь утра. В воскресенье.
- Доча… - Печально сказала телефонная трубка материнским голосом, и замолчала.
- Что случилось? – Кисло спросила я. Партизан из папы хуёвый. Не мог телефон получше спрятать.
- Радость большая случилась. – Голос мамы стал ещё печальней, чем был. – К тебе едет дядя Алик с Урала.

Мама Стифлера.[COLOR=red][/COLOR]